– Скворцова, ты куда это направилась? – Оказывается, совещание закончилось, сотрудники расходились потихоньку, и шеф стоял в дверях своего кабинета, сложив руки на груди, как Наполеон.
– Я… мне очень нужно уйти… это срочно! – умоляюще проговорила Лиза и побежала к выходу.
Шеф что-то кричал ей вслед, но она не остановилась.
Всю дорогу она кляла себя последними словами. Нужно было сделать так, чтобы Капа не могла бы открывать двери, им следовало бы нанять постоянную сиделку, наконец!
Пока она ехала, совсем стемнело.
Дом номер сто семьдесят три оказался старым заброшенным складом. Окна его были или заколочены, или забраны решетками, вокруг не оказалось ни души.
Растерянно оглядевшись по сторонам, Лиза достала телефон и набрала тот номер, с которого ей звонила незнакомка. К счастью, он сохранился в памяти телефона.
Та ответила почти сразу, но связь, как и прошлый раз, была плохая, голос звучал как-то странно.
– Это вы мне звонили? – проговорила Лиза. – Это Елизавета Скворцова! Я приехала на Обводный… где вы? Где Капа? Здесь какой-то склад… Куда мне теперь идти?
– Вы стоите перед складом? – в голосе незнакомки прозвучали какие-то странные, вкрадчивые нотки. – Справа от него есть узкий проход, идите по нему, окажетесь во дворе… свернете налево, пройдете мимо гаража, я вас там буду ждать и проведу к Капе.
Лизе все это не понравилось, но выбора не было.
Она пошла по узкому темному проходу между складом и глухой кирпичной стеной, за которой находилась какая-то заброшенная фабрика. Из-под ног у нее выскочила черная кошка.
«Не к добру», – подумала Лиза и сжала в кармане электрошокер, который в прошлый раз использовала против тех двоих бандитов, что напали на нее возле собственного подъезда. Правда, она тут же вспомнила, что шокер ей не помог, а помог следователь Малашкин. Лиза остро пожалела, что его сейчас нет с ней рядом. Его ординарная внешность и занудный голос ее сейчас здорово бы успокоили.
Тут проход кончился, и она оказалась в мрачном дворе, где не росло ни единого кустика, ни единой чахлой травинки. Прямо перед ней находилась какая-то мастерская, из которой доносились негромкие голоса и взвизги дисковой пилы. Слева был кирпичный гараж, на его стене красовалось цветное граффити.
– Кажется, она сказала налево, мимо гаража… – пробормотала Лиза, сворачивая налево. Здесь было уже совсем темно.
Из мастерской вышли двое рабочих в спецовках, которые несли тяжелый деревянный сундук. Следом за ними семенил невысокий мужичок средних лет в сером халате, из нагрудного кармана которого торчала золотистая авторучка. Все трое были восточного типа – буряты или представители какого-то другого малого народа Сибири, но человек в халате, судя по командным замашкам, являлся мелким начальником.
– Осторожно, осторожно несите! – кричал он, суетясь и только мешая рабочим. – Не уроните! Угол не отбейте!
Лиза остановилась, пропуская рабочих с сундуком, потом прошла мимо гаража.
Навстречу ей выступила какая-то тень, поманила.
– Это вы мне звонили? – осведомилась Лиза, вглядываясь в незнакомку.
– Я, я! – проговорила та едва слышным прерывающимся голосом. – Пойдемте со мной!
– А где Капа? – спросила Лиза.
Она остановилась, отчего-то ей не хотелось идти за этой странной фигурой. Тут хоть поблизости люди…
– Пойдем, пойдем! – доносился из темноты шелестящий шепот. – Здесь твоя Капа!
Лиза неуверенно шагнула вперед.
Она почувствовала доносящийся из тьмы запах – запах тления, запах смерти, тот самый запах, которым был наполнен загородный дом, где она нашла Никиту.
В это время в разрыв облаков проглянула луна, ее бледный мертвенный свет на мгновение осветил темный закуток за гаражом, упал на фигуру, которая манила Лизу странными гипнотическими движениями. Лиза увидела неестественно белое лицо, черные, пустые провалы глаз и губы, тоже казавшиеся черными при лунном свете. Она узнала это лицо – это была та девица с кроваво-красными губами и сильными, холодными руками, девица, которая два дня назад караулила Лизу возле дома со своим братом… если, конечно, он и вправду являлся ее братом. Лиза тогда подумала, что они наркоманы, но теперь она не была в этом уверена.
Луна снова скрылась за облаками, неестественно белое лицо спряталось в темноте, но Лиза видела гипнотические движения рук, слышала тихий, шелестящий голос:
– Пойдем со мной! Сколько можно сопротивляться? Тебе самой хочется отдаться во власть первозданной тьмы! Ты – такая же, как мы, ты – дочь мрака, иди же к нам! Мы ждем тебя!
Шелестящий голос обволакивал Лизу, завораживал ее, проникал в самую глубину ее существа. Она еще пыталась сопротивляться, пыталась противостоять голосу тьмы, но ее уже охватила странная слабость, руки повисли вдоль тела, как плети, левая нога сделала неуверенный шаг вперед, даже не шаг, а маленький шажок, но это было уже поражение…
И тут боковым зрением она заметила какое-то движение. С трудом преодолев сковавшую ее апатию, Лиза чуть повернула голову.
Неподалеку от нее стоял тот мужичок средних лет, который только что командовал парой грузчиков. Тот мелкий начальник с невзрачным и напыщенным лицом, по которому минуту назад Лиза скользнула равнодушным взглядом.
Но с ним на ее глазах происходила удивительная метаморфоза.
Он сбросил серый сатиновый халат, под которым оказалась кожаная рубаха ручной выделки, расшитая орнаментом из каких-то магических знаков. На шее у него висело ожерелье из волчьих зубов, на голову он напялил странную шапку из рысьего меха. Все это могло показаться нелепым карнавалом, но, наоборот, необычный наряд придал лицу этого человека грозную значительность и даже величие. Вместо самодовольного начальника, помыкающего своими подчиненными и по мелочи подворовывающего у хозяев, перед Лизой стоял гордый воин древности… нет, это был не воин, а колдун, шаман, которому преданно служат могучие силы природы!
Шаман пристально смотрел в темноту, туда, где таилось существо с мертвенно-бледным лицом и черными провалами глаз – и это существо, почувствовав опасность, попятилось, шипя, как кошка, отступило в самый темный угол двора, и затих шелестящий вкрадчивый голос, только что звучавший в душе Лизы.
Но шаман не остановился на этом.
Он запел, запел, не открывая рта.
Странная, дикая мелодия возникла в ночном воздухе. Звуки сплетались, поднимались к ночному небу и падали обратно. Они заполнили собой мрачный двор и вылились из него, как выливается вино из разбитой чаши. Впрочем, этот захламленный двор на набережной Обводного канала перестал существовать. Пение шамана вызвало к жизни бесконечный простор безлюдной степи, редкие деревья на скованных морозом сопках, долгие переходы и еще более долгие ночи возле костра.
Лиза поняла, скорее почувствовала, что волшебство этого пения куда сильнее, чем темная магия шелестящего голоса, темная магия таящегося во мраке существа. И действительно, то создание с белым, как полотно, лицом, которое только что уверенно чувствовало себя в темноте и пыталось увести за собой Лизу, теперь металось в углу двора, корчилось и шипело, как будто пение шамана причиняло ему невыносимую боль. Узкие кроваво-красные губы извергали проклятия и чудовищные ругательства.
