…Он не был на Лазурном Берегу, и это выяснилось сразу, едва Ника включила мобильный. Двадцать восемь пропущенных звонков – и моментальная трель телефона.
– Ника, где ты?! Что произошло?! Что с твоей квартирой?! – Голос Максима полился из трубки, обрушивая шквал вопросов.
– Погоди, не так быстро, – взмолилась она шепотом, боясь потревожить Ирину, хотя врач и сказал, что она в коме. На цыпочках Ника вышла из палаты, прошла в небольшую курилку и села там на подоконник. – Я в Склифе.
– Что ты там делаешь?
– В моей квартире рано утром взорвался газ, сильно пострадала подруга, она в тяжелом состоянии, я с ней.
– Так, слушай внимательно. Я сейчас приеду и заберу тебя.
– Я не оставлю Ирку одну. – Она закурила, устроившись на подоконнике удобнее.
– Я не сказал – одну. Там есть специалисты, а ты не сиделка.
– Эти специалисты за все время зашли в палату один раз! – перебила Ника зло. – И я не брошу единственную подругу здесь без помощи!
– Ника, не кричи, – мягко проговорил Максим, – я же не предлагаю тебе ее бросить, напротив, – предлагаю обеспечить ей достойный уход, но без твоего участия – так понятнее?
– Деньги опять предлагаешь? – враждебно спросила Ника, выбрасывая окурок.
– Что ты за человек, Ника? Почему тебе во всем подвох видится? Почему я должен постоянно извиняться за наличие у меня этих чертовых денег?! Я хочу снять с тебя хоть часть проблем, которых у тебя, как я понял, еще добавилось с момента нашей последней встречи! – в голосе Максима слышалась совершенно реальная обида, и Нике стало немного стыдно.
– Прости… я не об этом…
– Все, жди меня, я скоро.
Сунув телефон в карман белого халата, Ника вдруг подумала, что с появлением Максима ей стало легче. Намного легче, потому что он старался взять и решить ее проблемы, а не отмахивался от них, как Артем.
Ирина по-прежнему безмолвно и неподвижно лежала в палате, и Ника в какой-то момент подумала с испугом, что подруга останется такой навсегда – безголосой, обездвиженной, почти не существующей. «Нет-нет, так не будет! – отогнала она от себя эту пугающую мысль. – Ирка сильная, она будет бороться, она не позволит себе сдаться». Сразу в памяти всплыл лыжный поход на втором курсе, во время которого Ирина, неудачно спустившись с горы, сломала лодыжку, но никому тогда не удалось уговорить ее вернуться. Ирина дошла вместе со всеми до конечной точки, превозмогая жуткую боль в ноге, и только на железнодорожной станции потеряла сознание. Три недели она провела в гипсе, но, едва сняв его, сразу начала готовиться к летнему многодневному переходу в сибирских Саянах – ребята планировали двухнедельный маршрут. Так что в плане упертости и воли подруга могла дать фору кому угодно, именно на это Ника и рассчитывала.
Максим примчался довольно быстро, прорвался в палату и замер на пороге, увидев, в каком состоянии находится Ирина и как ужасно выглядит серая от тревоги и бессонницы Ника.
– Ника… что же ты делаешь с собой… – Он шагнул к ней, поднял со стула и прижал к груди. – Все, больше не отпущу.
– Не будь таким самоуверенным…
– Хватит! Хватит соревноваться, у кого лоб тверже! Давай я признаю поражение, но ты будешь слушаться меня и делать то, что я скажу? Хочешь?
Вместо ответа она заплакала:
– Максим, мне так страшно… ведь я могла выйти покурить – и лежала бы теперь на месте Ирки…
– Ничего, малыш, ничего… все будет хорошо. В твоей квартире уже строители, хозяйка в курсе, я ей компенсацию предложил, она отказалась, сказала, что ремонта будет достаточно.
Ника подняла на него мокрые от слез глаза:
– Спасибо… и… прости меня, что я постоянно тебя обижаю…
Гавриленко усмехнулся:
– Не говори глупости! Обидчица нашлась. Ты вот лучше скажи: какого черта ты с этой статьей сунулась? Ты понимаешь, что этот взрыв именно она и спровоцировала?
– Тогда получается, что тебе это выгоднее всех.
– Ну ты и дура, прости меня за откровенность, – с досадой проговорил Максим, крепче прижимая Нику к себе. – Ты меня там таким ангелом выставила, что до сих пор лопатки чешутся – кажется, пробиваются крылья. Мне выгодно! Ага, выгодно мне, чтобы ты погибла!
– Тогда – кто? Артем уехал…
– Кроме Артема есть еще тот, кто ему информацию сливал. И вот этот человек меня сильно интересует. Так сильно, что ты даже не можешь себе представить. Я ни одну женщину не хотел так сильно, как его. Только бы найти… – И лицо Максима на пару секунд стало жестким и страшным, таким, какого Ника прежде никогда не видела. – Теперь с тобой, обидчица. Жить где будешь?
– У Ирки – где еще? Ее через неделю домой выпишут, ухаживать буду.
– А работа?
– Скорее всего, моя работа приказала долго жить. Но я это переживу.
– Отлично. Это как раз то, что я хотел услышать. Значит, так. От моей помощи не отказываться – это раз. Поблизости всегда будет мой человек – это два.
– Зачем?
– Хватит спорить. – Он нагнулся и поцеловал ее. – Раз я говорю, значит, так надо. Ты не пугайся, когда его увидишь, у него глаза одного нет, протез стоит. Выглядит кошмарно. Но парень он надежный. Не стесняйся обращаться к нему за помощью. Зовут его Леонид, можно просто Леня. Уяснила?
– Да.
– Отлично. Я пойду с доктором пошепчусь, узнаю про твою подружку – может, надо что.
Ника не успела ничего сказать, как Максим, развернувшись, вышел из палаты.
Через неделю, которую Ника безвылазно провела в больнице, Ирину выписали. Состояние ее оставалось стабильно среднетяжелым, но врачи сходились во мнении, что переезд домой его не ухудшит.
– Возможно, дома ей, наоборот, станет лучше. Раз она иногда приходит в сознание, то, возможно, увидев вокруг себя знакомые предметы, скорее пойдет на поправку, – объяснил Нике лечащий врач.
– Хорошо. Спасибо вам.
– Да не за что, девушка. Пусть поправляется подружка ваша.
Ника чувствовала, что он кривит душой – с того момента, как в больнице появился Гавриленко, персонал словно подменили. Таких елейных рож она не видела уже давно. Лечащий врач прибегал в палату раз по восемь, медсестры и санитарки заходили ежечасно. Сомнений не оставалось – Максим заплатил. Но не это сейчас интересовало Нику, а состояние Ирины. Им выделили даже карету «Скорой» с носильщиками – неслыханное дело. Они здорово помогли, в одиночку Ника ни за что не справилась бы.
Через пару недель Стахова подумала, что нужно бы съездить к себе и посмотреть, что происходит. Ключи у нее были – во время своего последнего приезда Максим привез ей их и сказал, что ремонт закончен, хозяйка была, ее все устроило. Но он настойчиво попросил Нику не ездить на квартиру в одиночку, и она почему-то не рискнула нарушить данное слово. К этому времени она уже была хорошо знакома с Леней – высоким, угрюмым мужчиной лет сорока, который ежедневно навещал ее в больнице, привозил продукты и отпускал Нику пройтись по больничному парку. Между ними как-то сразу возникли взаимопонимание и симпатия, иногда Леня оставался до вечера, и они разговаривали. Ника узнала, что он бывший военный, служил в Чечне, с Максимом знаком давно – вместе занимались единоборствами, а теперь Леня изредка исполнял те поручения Максима, которые тот не хотел доверять никому. Вот и Нику доверил…
