Дома у Масленникова царила идеальная чистота. Для мужчины, уже несколько лет живущего в одиночестве, квартира была чересчур ухоженной и обжитой. Ника знала, что больше всего Артема бесят бардак, пыль и немытая посуда, он из себя выходил, если вдруг утром обнаруживал в раковине даже чайную ложку, не говоря уже о чашках и тарелках. Раньше это казалось смешным, теперь раздражало.
«Надо же, сегодня ключевое слово, характеризующее наши отношения, – «раздражает». Или я все усложняю? Может, нужно закрыть глаза и плыть по течению? Может, тогда все будет проще и легче? Как-то ведь я была с ним эти годы, не замечала всей этой ерунды, значит, могу? Почему тогда теперь мне так сложно? Потому, что есть Максим?»
– Ты чайку не хочешь, Белочка? – спросил Артем, сразу проходя в кухню и щелкая кнопкой чайника. – У меня есть отличный зеленый.
– Ты ведь знаешь, что я не пью зеленый!
Фраза прозвучала резковато и выглядела щелчком по носу, Ника почувствовала и сама, но Артем не отреагировал:
– Ты не сердись, я просто предложил. Разумеется, у меня есть и черный.
«Вот зачем я все сама обостряю? Тяжело чая выпить, что ли? Нет – надо обязательно с комментариями, да чтобы поядовитее».
Ника села за стол, подогнула под себя ногу и здоровой рукой подперла щеку, наблюдая за тем, как Артем заваривает чай в белом фарфоровом чайнике. Он любил простые, лаконичные вещи, поэтому посуда в его доме была без рисунков и всяческой позолоты, кухонный гарнитур – основательный, из натурального дуба, с резными дверцами шкафчиков. На стене в пространстве меж навесных шкафов была прикручена довольно большая ручная кофемолка, которую Артем привез из Германии. Нике раньше очень нравилось, просыпаясь у Масленникова субботним утром, слушать, как он шуршит зернами и потом варит кофе, чтобы принести на подносе в постель и выпить вместе с ней. Они подолгу валялись в кровати, потягивали кофе, болтали о пустяках. Но Ника не могла припомнить ни единого случая, когда бы они строили планы на совместное будущее. Почему-то именно сейчас это казалось особенно обидным.
Артем поставил перед ней чашку, подвинул вазочку с вишневым вареньем, которое Ника любила, сел напротив.
– Ты какая-то чужая стала, Белочка. Мы в последнее время так редко бываем вместе, а я никак не могу найти причину. Помоги мне!
Ника зажмурилась. Она ждала чего угодно, но не вот такого разговора, к которому оказалась не готова сейчас.
– Артем… я прошу тебя, давай не будем сегодня…
– Предлагаешь мне забыть, как вчера ушла из редакции в обнимку с денежным мешком, а потом не отвечала на звонки?
«Ну еще бы! Ты к этому и вел! Для того и затеял разговор, чтобы плавно вырулить на тему Гавриленко».
– Я предлагаю вообще не обсуждать это. Иначе мне придется наговорить кучу того, что вряд ли тебя обрадует.
Масленников вскочил, заходил нервно по кухне туда-сюда:
– Как ты можешь?! Ты сидишь в моей квартире и разглагольствуешь о своем любовнике! Откуда в тебе этот цинизм, Ника?!
– Я разглагольствую? Мне казалось, что это ты начал. И если уж на то пошло, могу уехать. Я не набивалась к тебе с ночевкой!
Ника тоже встала, но Артем мгновенно оказался рядом, обхватил ее руками и зашептал лихорадочно:
– Прости, прости… я идиот… не уходи, Ника, тебе же некуда идти. Ты не можешь быть одна, я должен быть рядом…
Он начал целовать ее в шею, в вырез футболки, взъерошивал волосы и все бормотал и бормотал о том, что ей некуда идти, словно старался убедить в этом и ее, и себя. Ника обессиленно молчала, подчинялась его рукам и уже не собиралась уходить. Дело было не в словах Артема. Она просто устала постоянно быть одна, устала бояться, устала…
– Я останусь, Тема, – проговорила она тихо, утыкаясь лбом в его плечо, – но не потому, что мне некуда… просто… ты не поймешь… Но я тебя очень прошу – не говори больше ни слова о Гавриленко, хорошо? Я просто не желаю это обсуждать – никогда.
Артем молча кивнул, но Ника почти физически чувствовала его несогласие, его острое желание говорить об этом, узнать правду. И она не могла понять, зачем ему эта правда, раз она сейчас здесь, с ним, в его доме.
«Мне нужно как-то сдерживать себя. Если я буду постоянно обращать внимание на каждую мелочь, то непременно сорвусь и устрою скандал. А это никому не нужно. Он вызвался помочь – так не буду мешать, подобное с Артемом случается очень редко».
Ника послушно последовала за ним в спальню и с удивлением обнаружила свой халат, который оставила в загородном доме Артема. Поймав ее вопросительный взгляд, он пояснил:
– Мне было одиноко без тебя, и я привез его сюда. Иллюзия присутствия, понимаешь?
– Это не иллюзия никакая, а просто банальный фетишизм, – улыбнулась Ника, теребя халат рукой.
– Пусть так.
Масленников удивил ее, вынув из комода комплект постельного белья и разворачиваясь, чтобы выйти из спальни.
– Ты куда?
– На диван. Я подумал, что тебе одной будет лучше. Спокойной ночи, Белочка. – Артем вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Ника испытала облегчение и благодарность – не пришлось делать того, чего не хотелось, и инициатором оказался сам Артем. Она переоделась и, вынув из косметички зубную щетку, пошла в ванную. В кабинете Артема горела настольная лампа, сам он сидел за столом спиной к двери и увлеченно щелкал клавишами ноутбука, погрузившись в работу настолько, что даже не услышал Никиных шагов. «Ты смотри – прямо оторваться не может. Что же такое он там пишет?» – подумала она, входя в ванную.
Щелканье клавишей продолжалось довольно долго, Ника не могла уснуть, все ворочалась на большой кровати с боку на бок. Ее начало обуревать любопытство – обычно, когда она приезжала, Артем не притрагивался к ноутбуку, а сегодня устроил аврал, как будто статью сдавать через час, а еще не все готово. Видимо, нарыл что-то интересное, раз так торопится. Но что именно? Этот вопрос занимал Нику все сильнее, но она понимала – встать и спросить нельзя. Артем совершенно не выносил, когда его отрывали от работы. Постепенно Нике стало казаться, что она догадалась, что именно делает сейчас Масленников. С таким рвением он мог только уничтожать репутацию Гавриленко, и вполне возможно, что именно сейчас он готовит очередной пасквиль. Догадка ей не понравилась…
– Да, это я. Не волнуйтесь, там никого нет. Нет, только маленький. Большой остался дома. Но я уверен, что она ничего не предпринимала, – вдруг донесся до нее чуть приглушенный голос Артема, и Ника насторожилась, затаила дыхание. – Я вам точно говорю: она просто бросила фразу, и все. Никаких действий. Она не станет писать опровержений, я ручаюсь. Хорошо, если вам так нужно… Но постарайтесь, чтобы это было незаметно, она и так напугана, мне бы не хотелось… Сейчас скажу пароль.
И тут Ника услышала пароль от своего большого ноутбука, оставшегося дома. «Сволочь! Какая же ты сволочь, да ты же заодно с теми, кто гоняет меня, как мышь по углам! И увез ты меня для того, чтобы дать им возможность посмотреть, что именно хранится в моем ноутбуке! Надо же, как тебя взволновало мое обещание написать опровержение! Сволочь!»
