– Амаличка у нас на все руки мастерица. Умница, красавица. Ох, и повезет же кому-то, – смахнул предательскую слезу дедуля.
– Дед, ну ладно тебе. Я замуж вообще не собираюсь, ближайшие лет сто точно, – нежно погладила деда по всклокоченной седой голове Амалия. – Так вот, по поводу инъекций. Лекарство вводят не только в пятую точку, но и в плечо, и в ногу, и под лопатку. И кстати, это можно сделать через одежду, – многозначительно проговорила она. – А теперь представьте. Муромцева в кафе ощущает какой-то укол. Выходит на улицу, потирает плечо, все проходит. Она списывает это на прострел, на онемение, еще на какую-то ерунду, да ее еще отвлекает собеседник. Она тут же про это ощущение забывает, потому что просто не ждет, что кому-то придет в голову делать ей укол, тем более ее убивать. Дальше, Муромцева прощается с убийцей и идет на вокзал. По дороге ей становится плохо. Окружающие реагируют не сразу. Это уж как обычно. Потом находится кто-то сердобольный, наконец вызывают «неотложку». Муромцеву увозят в больницу, но уже поздно. Документов нет, родственники в Сыктывкаре. Труп неопознан. Никто его не ищет. Убийца безнаказан.
– Ну, Амалия! – снова задохнулась от восторга Катя. – Ты гений!
– Гений! Настоящий гений! – вторил Кате дедуля.
– Конечно, потеряй Муромцева сознание в поезде, вышло бы еще лучше. На нее могли бы и сутки внимания не обращать. Подумали бы, что напилась и спит в дороге.
– Точно, – согласно кивнули зрители.
– Так вот, какие наши действия в данной ситуации? – огорошила их следующим вопросом Амалия.
Катя в очередной раз ощутила свою полнейшую несостоятельность и бесполезность.
– И какие?
– Обход ближайших к вокзалу кафе, кондитерских и ресторанов. Их в последнюю очередь. Конечно, времени потеряно много, но, если повезет, кто-нибудь Муромцеву опознает, – заключила Амалия. – А потому одевайся, Катерина, и на Витебский вокзал, проводить разыскные мероприятия. А кстати! – спохватилась в дверях Амалия. – Ты вспомнила, что такого ты знаешь, за что тебя убить хотят?
– Нет, – растерялась Катя, но потом спохватилась: – Да когда мне было вспоминать? Мы всю ночь морги прочесывали. И кстати! Мы же Ирине в Сыктывкар еще не позвонили. – Весь Катин энтузиазм и бодрость как ветром сдуло.
– Да, – хмуро согласилась Амалия.
Вчера ночью она решила не звонить девушке, чтобы дать ей возможность выспаться и набраться сил перед таким ударом. Катя с Амалией согласилась скорее из трусости, чем из сострадания. Она почему-то была уверена, что разговаривать с Ириной придется ей.
– Ладно, – произнесла Амалия, берясь за телефон. – Я звоню Ирине, а ты вспоминай, не отлынивай. – И она бесстрашно набрала номер.
Глава 25
– Вера Алексеевна! Там больную по «Скорой» привезли. Состояние тяжелое, и муж говорит, будто ваша знакомая.
Дежурство в НИИ «Скорой помощи» никогда не бывает спокойным. Алкоголики, напившиеся денатурата, старушки, сослепу перепутавшие склянки, жертвы глупых розыгрышей, съевшие или выпившие то, чего не надо, отравления недоброкачественными лекарствами и продуктами. Чего только не насмотришься в родном отделении. Но вот знакомых Вера за все годы своей работы ни разу на дежурстве не принимала.
Пока спускалась в лифте в приемный покой, о ком только не передумала. Ну, уж кого она увидеть не ожидала…
– Господи, Алка!
На белой простыне лежала с бледным перекошенным лицом и закатившимися глазами ее давняя, еще школьная подруга Алка Хорошевцева. В дверях, издавая отчетливый запах корвалола, маячил Алкин муж, Всеволод Сергеевич. Большой начальник, важный, пузатый и совершенно потерянный. Кивнув Севе твердым успокаивающим кивком, Вера вошла в бокс и захлопнула за собой двери.
– Что у нас тут? – строго спросила доктор Руденко, отключаясь от личного и переходя к профессиональному.
Вера была хорошим врачом, крепким профессионалом, добросовестным и ответственным, поэтому по окончании дежурства она не поспешила домой навстречу сну и отдыху, а отправилась в палату, где приходила в себя недавно спасенная подруга.
– Ну, рассказывай, красавица, как ты умудрилась этой дряни налопаться и что еще принимала? – подсаживаясь поближе к воскресшей подруге, спросила Вера, глядя на Аллу строгим инквизиторским взглядом.
Алла лежала в отдельной платной палате, иссиня– бледная, но уже слегка подкрашенная, и смотрела на Веру настороженными глазами.
– Не ела я никакой дряни, – обиженно надулась женщина. – У меня который день голова болела, видно, погода меняется. Ну, я одной бабе в фитнесе и пожаловалась. А она и говорит, вот у меня есть чудное средство, «Противмигрень» какой-то.
– «Амигренин», – автоматически поправила Вера.
– Ну да. Она мне таблетку дала, и действительно помогло. Я потом в аптеку зашла и упаковку себе купила. Вечером еще одну таблетку выпила, и началось, – плаксиво закончила Аллочка. – Хорошо, Севка дома был, сразу «неотложку» вызвал, я только и успела ему сказать, чтобы к тебе везли.
Вера понимающе покачала головой. В принципе, принять неизвестное лекарство, не поинтересовавшись противопоказаниями и не посоветовавшись с врачом, – дело в нашей стране обычное. Каждый второй гражданин смело принимает выбранный по совету друзей антивирусный препарат, или средство от головной боли, или «от живота», и, как правило, все обходится. Но не в Алкином случае. Скорее всего, две таблетки «Амигренина» и не вызвали бы столь плачевных последствий, если бы не их взаимодействие с сибутрамином, в достаточном количестве обнаруженном в Алкиных анализах, которые у нее взяли сразу же по прибытии в клинику. Откуда в ее организме взялся последний, муж объяснить не мог.
Если «Амигренин» Алла приняла на глазах у любимого супруга и тот сразу по прибытии «Скорой» сунул врачу пачку с лекарством, то по поводу главного виновника случившегося Всеволод Сергеевич сведениями не располагал. Сибутрамин – анорексигенное лекарственное средство, усиливающее чувство насыщения. Он относится к группе препаратов для лечения ожирения и применяется при комплексной поддерживающей терапии больных с избыточной массой тела. А значит, Алка, как всегда, худеет. Вопрос в том, кто ей назначил эту дрянь. А не так давно Британское управление по лекарственным средствам и здравоохранению даже выпустило заявление, что любой продукт, содержащий сибутрамин, вреден для здоровья человека. И ни один уважающий себя врач без крайней надобности такой препарат пациенту не назначит.
Алка человек увлекающийся, неработающий и от скуки готовый на любые эксперименты. Будь то скалолазание, тантра-йога, или солнцеедение, или еще какая-нибудь новомодная дикость. Оставалось выяснить, какая идея ныне освещает ее бытие. И Вера, запасшись терпением, приготовилась к нелегкой беседе. Алка серьезной, строгой Веры боялась больше, чем родной мамы, и к откровениям о своих проколах не стремилась.
– Кстати, отлично выглядишь, такое впечатление, что здорово похудела, – отметила Вера.
