– От 21 сентября, – я не верила своим глазам и прочитала вслух. – Но это же вчерашний выпуск!
«Как он мог здесь оказаться? Ведь Андрей сказал, что не появлялся здесь с лета…» – вспомнила я. Может, забыл? Вряд ли… Обманул? Зачем?.. Скорее всего, просто не посчитал нужным говорить. Болотов как-то обмолвился, что никогда не был примерным семьянином. Вполне возможно, он приезжал сюда с какой-то девушкой.
– Просто мне об этом не посчитал нужным говорить! – заключила я, швырнула газету обратно на стол и вышла из комнаты.
Удостоверившись, что в доме нет ни души, я снова спустилась вниз.
– Никого? – услышав мои шаги, обернулся Андрей.
– Все чисто! Можем спокойно здесь ночевать, – отозвалась я, присела на высокий табурет, придвинутый к кухонной столешнице. Андрейка тут же поставил две чашки ароматной «арабики» и присел напротив меня.
– Все же хорошо, что мы приехали сюда, – произнес он. – Пожалуй, ты была права, говоря, что это надежное место…
Неожиданно у Андрея в кармане запиликал телефон. Он отставил чашку в сторону, достал из кармана мобильник.
– Кто? – посчитала нужным спросить я.
Мужчина пожал плечами и открыл раскладушку.
– Да… Слушаю… Конечно… Да… Смогу… Приеду… – он говорил и хмурился все больше и больше. Потом, не прощаясь, захлопнул телефон, перевел взгляд на меня. – Из полиции звонили, – произнес он.
– Что? – насторожилась я.
– Просят подъехать к трем часам дня.
* * *
Ровно без пяти три я тормознула авто у здания Тарасовского РОВД. Пасмурная погода не развеялась, с неба по-прежнему моросил дождь, а под ногами была слякоть. Так же пакостно было и на душе.
– Хочешь, пойду с тобой? – предложила я.
– Нет. Не нужно, чтобы в полиции знали, что я нанял телохранителя, – замотал головой Андрей.
– Хорошо, – сочла я слова своего клиента веским доводом. – Буду ждать тебя здесь!
Мужчина кивнул, выбрался из авто. Я проследила за тем, как он добежал до крыльца управления РОВД, и отвернулась. Мои мысли приняли привычный ход, я пыталась придумать способ выйти на Шершня. «А может, попросить покопаться в этом деле Петьку? – неожиданно сообразила я. – А что? Неплохая идея! Он не раз меня выручал – не откажет и теперь!»
Я тут же схватилась за телефон, потыкала в кнопки. Приятель ответил почти сразу:
– Привет, Жека!
– Приветик, – щебетала я в трубку. – Как дела?
В трубке все хрустело и шипело.
– Ох, Жека, не заговаривай мне зубы! Ты же про своего старого друга вспоминаешь, только если что надо.
– Зачем ты так говоришь? – сделала вид, что обиделась, я.
– Давай выкладывай! Во что ввязалась и чем помочь?
– И ни во что я не ввязалась! Мне вот только…
– Что?
– Нужно раздобыть информацию про одного человека… – говорила я, а сама дотянулась до бардачка, выудила пачку сигарет.
– Это легко! – отозвался приятель, – говори имя!
– Хм… В том-то и дело. Мне нужно узнать его имя…
– И это не беда! Говори, что знаешь про эту персону Х? Телефон? Адрес?..
– Прозвище! – перебила я.
– Прозвище?
– Да, мне нужен человек по прозвищу Шершень!
Хруст в трубке усилился.
– Ал-ло… Ал-ло! Ты меня слышишь? – Зубами я выцепила из пачки сигарету.
– Д-да, – откликнулся на том конце провода приятель. – Шершень говоришь?
– Именно! Может быть, человек с таким прозвищем проходил у вас по какому-то делу или был в чем-то замешан…
– А зачем тебе вообще этот тип?
– Есть у меня к нему серьезный разговор, – уклончиво ответила я. Рассказывать Красильникову всю подноготную своего недюжинного любопытсва мне не хотелось. По крайней мере, не сейчас.
– Прозвища известных криминальных личностей всегда на слуху. Про такого не слышал – сразу говорю, но поискать попробую. Может, еще что знаешь про этого Шершня?
– К сожалению, нет…
– Ладно. Как что разведаю – сразу дам знать.
– Спасибо! – обрадовалась я, хотела было прикурить, но зажигалка выскользнула из пальцев.
– Черт, – бормотнула я, выплевывая сигарету, наклонилась вниз, пошарила под сиденьем. Когда я снова выпрямлялась, то мельком взглянула в зеркало заднего вида. Телефон я отключила, так и не попрощавшись с Петькой.
На высокое крыльцо почты вышла девушка в сереньком пальтишке, на голове платок. Девушка как девушка… Она огляделась по сторонам и быстро спустилась по ступенькам вниз, открыла зонтик и зацокала каблучками в противоположную от меня сторону.
По спине пробежала дрожь липкого ужаса. Мне стало трудно дышать, я расстегнула верхнюю пуговицу плаща, растянула горло свитера. Должно быть, я сходила с ума. Но я была готова поклясться – только что я видела Аллу!
Действовать я начала быстрее, чем соображать. Выскочила из машины и, расталкивая негодующих прохожих, кинулась вдогонку за молодой женщиной с черным зонтиком над головой. Я точно видела ее впереди, потом она свернула за угол дома. Я метнулась следом и тут же остановилась на месте. На узенькой улочке с припаркованными вдоль тротуара авто не было ни души…
Я посмотрела налево, направо. С одной стороны тянулось здание почтового управления – ни одна дверь не выходила сюда, а все окна, плотно затянутые жалюзи, были высоко-высоко от земли. С другой – от начала улицы и до конца шел высокий забор, за которым располагалась администрация. Здесь некуда было свернуть и негде было скрыться. Я крепко зажмурилась, снова открыла глаза. Картина не изменилась – длинная пустая улица, засыпанная опавшей листвой, уходила вниз. И мне вдруг стало так отчаянно страшно, как еще никогда в жизни. Я круто развернулась и побежала обратно – на людный проспект, забилась в свой «фольк» и, трясясь всем телом, схватилась за пачку сигарет.
Я в панике убежала с этой пустой улицы, но от себя было не убежать. Глодавшее меня изнутри чувство вины за смерть Аллы Болотовой начало превращаться в паранойю…
Когда Андрей вернулся, я сидела за рулем как ни в чем не бывало и докуривала третью сигарету. Нервы шалили… Не без этого… Но виду я не подавала…
– Что там? – довольно-таки бодрым тоном поинтересовалась я.
– Просили опознать вещи.
Андрей казался как никогда уставшим и измотанным. Даже вчера он выглядел намного лучше.
– И что? – Я вышвырнула окурок в приоткрытое окно и едва сдерживалась, чтобы не схватиться за четвертую сигарету.
– После взрыва в машине нашли только ее обручальное кольцо и цепочку, – он тяжело перевел дыхание. – Больше не осталось ничего…
