– Я не решаюсь об этом думать. – Александра в замешательстве смотрела на подругу, по-прежнему не проявлявшую интереса к беседе. – Это очень, очень дорого… Насколько?
– К чему строить прогнозы? Начальную цену я мог бы уплатить. Быть может, пойти чуть дальше… Совсем чуть-чуть. Это была бы последняя покупка в моей жизни. Венец коллекции! – Птенцов тяжело вздохнул. – Но боюсь, мое предложение перебьют… Хоть полюбоваться… Аукцион послезавтра. Думаю, я могу привести вас с собой, раз уж я приглашен.
Женщины переглянулись. Маргарита с горькой улыбкой ответила:
– Что ж, полюбоваться – лучше, чем ничего. Возможно, цена и впрямь окажется непомерной.
– А позвольте узнать, – осведомился Птенцов, – вашему клиенту известно, сколько пес может стоить? До какой суммы он уполномочил вас торговаться?
– Я обманула вас! – неожиданно твердо, глядя мужчине прямо в глаза, сказала Маргарита. – Я искала пса по поручению законного хозяина. Вещь краденая.
– Так-так, – быстро произнес Птенцов, подаваясь вперед и сверля собеседницу взглядом. Его серые глаза вновь заискрились, словно от удовольствия. – Я так и думал. Вы сотрудник органов?
– Нет. Я частное лицо.
– У кого украли пса? Почему до сих пор не заявлено в полицию?
– Есть множество причин, по которым о факте кражи еще не известно широко. Но в полицию, правда не в российскую, уже заявлено. Обокраденная семья не желает поднимать шум. Они заинтересованы в том, чтобы вернуть свою реликвию. – Маргарита выговорила все это бойко и четко, без запинки. Сделав паузу, она добавила: – Тот, кто решится приобрести этого пса, должен будет хранить его в величайшей тайне всю жизнь. Или вовсе о нем не мечтать. Не слишком ли высокая цена за удовольствие, которое ни с кем не придется разделить?
– «Коллекция узника», – вырвалось у Александры. Заметив устремленные на нее недоуменные взгляды, она пояснила: – Я сама для себя так называю коллекции, которые никому нельзя показать. Составленные из краденого. Они как будто принадлежат узнику в одиночной камере.
– Как это верно! – заметил коллекционер. – Именно узником я часто себя и ощущал…
Он не договорил, но тень страха, мелькнувшая в его глазах, сказала Александре больше, чем неоконченная фраза. Женщина утвердилась в своей догадке: Птенцов часто покупал краденое, оттого его коллекции и были окружены такой тайной.
– Кстати, вещица продается, возможно, в первый раз за все время своего существования, – усмехнулась Маргарита, вновь поворачиваясь к Птенцову. – Ее хранили как зеницу ока. Даже фотографировать избегали, чтобы не было слухов и сплетен о ней. Вот этот снимок сделан в конце тридцатых годов. Он едва ли не единственный! Теперь серебряного пса украли и начали вырывать друг у друга из рук… И он, как вы справедливо заметили, стал опасным, очень опасным. Он может погубить… убить тех, кто к нему прикоснется.
– Вы могли бы ознакомить меня с историей этого пса? – жадно спросил Птенцов.
– Я знаю очень немного, – печально улыбнулась Маргарита. – Так, обрывки, клочки фактов. Пес когда-то попал к одному из предков семьи, которая владела им до последнего времени. Очень давно, во времена той самой королевы Джованны, имя которой стало с ним неразлучно. Так его все и называли с тех пор – трюфельный пес королевы Джованны. Хотя сама королева как будто не имела касательства к жизни этой семьи. Так же, как и папа Климент. Вещь попала в семью не из их высочайших рук. Те люди были известной в Неаполе торговой династией. Также они не брезговали ростовщичеством, брали вещи под заклад… Возможно, пес изначально был украден из королевской сокровищницы и заложен у них. Времена тогда были смутные… Случиться могло всякое.
– «Черная смерть» тому весьма способствовала, – кивнул Птенцов, завороженно слушавший рассказчицу. У него даже рот приоткрылся, что неожиданно придало ему сходство с ребенком, внимающим волшебной старой сказке. – Чума, война, бегство королевы в Прованс… И повсеместно – голод, неурожаи, беззакония… На этой почве рождались и процветали самые дикие фобии, целые города вымирали, целые области впадали в ереси и истерии… Страшное время для всего цивилизованного мира.
– Кому-то эти смутные времена играли на руку, – согласно склонила голову Маргарита. – Кто-то обогатился на чужих несчастьях… Но серебряный пес недолго гостил в той семье. Начались гонения на евреев, и уцелевшие после погрома члены семьи вынуждены были бежать из Неаполя. Пса один из них передал своему христианскому знакомому, как плату за то, чтобы тот помог им покинуть город, ставший для них ловушкой… Так говорили в семье.
– Чрезвычайно любопытно! – воскликнул Птенцов. – То есть пес все же сменил владельца? А вы сказали, что семья владела им до самого последнего времени?
– Пес вернулся в семью, как настоящая собака. – Внезапно Маргарита улыбнулась прежней, теплой и задорной улыбкой, которой Александра не видела уже много лет. – Человек, которому его отдали в виде взятки, скончался. Это был тысяча триста сорок восьмой год… Тогда вымерла большая часть города… Пес не был обнаружен среди его имущества, но семья, вернувшись в город, отыскала-таки пса у скупщиков краденого и выкупила его. Уже тогда эту вещь считали чем-то вроде талисмана. С тех пор пес не покидал семьи. Его повсюду возили с собой. Семья перебралась на север Европы, в Данию, обосновалась там и вновь занялась торговлей. Когда к власти пришел Гитлер, а в Дании в конце концов было учреждено прогитлеровское правительство, евреи бежали… Но из этой семьи уехали не все. Кое-кто остался и пережидал опасные годы в загородном доме своих христианских знакомых. За приют они расплатились трюфельным псом. Только эту цену и согласились взять те люди, давно мечтавшие украсить этой уникальной вещью свою коллекцию. Деньги и драгоценности иного рода не смогли бы их заставить рискнуть жизнью и спрятать евреев. История повторилась…
– Но когда пришло освобождение, пес… – выдохнул слушатель.
– Пес вернулся в семью, – кивнула Маргарита. – И даже не за выкуп. Просто изменилась ситуация, и люди, которые его взяли, не желали, чтобы о них говорили как о тех, кто воспользовался чужим несчастьем. Им больше импонировало почетное звание участников Сопротивления. Конечно, если бы карты легли иначе, трюфельный пес остался бы у них. Но все вышло так, как вышло.
– Удивительно верная собака! – Птенцов, взяв старую фотографию, с бесконечной нежностью рассматривал ее. – Дважды спасала жизнь хозяев, служила выкупом за свободу… И возвращалась в семью!
– На этот раз все не так… – глухо ответила Маргарита. – Все изменилось. Пес был украден, и теперь его продадут. Если это произойдет, он уже не вернется в ту семью. Новый владелец спрячет его навсегда… – Она осеклась, не договорив.
У художницы мурашки бегали по спине. Она вспоминала рассказ подруги о том, как девочка украла пса… Как наспех организованный побег провалился и любые переговоры с той семьей стали для Маргариты невозможны до тех пор, пока она не вернет реликвию. Вспоминала визит адвоката в свою мастерскую, его развязное поведение, самодовольный вид. Он выглядел и держался так, словно ему принадлежал весь мир. «Конечно, продал пса перекупщику, и вот результат… Но какую хорошую новость он хотел сообщить Рите? Ведь сказал: “У меня для нее хорошая новость, которую она давно ждет!”А через час был мертв!»
