Но после этого еще несколько человек заявили, что видели около своих домиков странную тень. А затем на пляже, около небольшой речушки, где купались ребята, были обнаружены страшные следы – как будто ящерицы, только огромной. Или небольшого двупалого динозавра.
Это вызвало настоящую панику, два человека даже покинули лагерь. А дирекции пришлось успокаивать взволнованных родителей, которые осаждали лагерь, желая узнать, в чем же дело. Начальству удалось все урегулировать, заявив, что это следы необычайно большого селезня.
В это мало кто поверил, но на первое время все улеглось. Сундуков же хохотал в подушку, потому что следы монстра на пляже были его рук делом. Именно он изготовил из веток, старой коробки и резиновой покрышки «лапы динозавра», которыми потом оставил следы на песке.
Настало время более серьезных действий. Теперь на сцену должен был выйти Чертяковский монстр. И Сундуков постарался на славу: он заказала по Интернету резиновую маску в виде морды динозавра, причем выполненную настолько реалистично, что, если такого увидеть в темноте, можно было заработать сердечный приступ. Маска была особая, надевающаяся на голову и закрепляющаяся на плечах. Сундуков не пожалел значительной суммы, чтобы заполучить сие резиновое изделие. И даже притворился больным и якобы отдыхал у себя в домике во время «веселых стартов», а в действительности мотался в городок, на почту, где его дожидалась посылка из интернет-шопа.
Но играть роль чудища Сундуков не хотел, а принудил сделать это своего приятеля Кольку. Тот сначала отнекивался, но, как бывало у них в подобных ситуациях, в итоге сдался и выполнил то, что хотел от него Сундуков.
Взглянув на себя в зеркало, Колька даже испугался – монстр был как настоящий. А при помощи нехитрого приборчика, нажимая на резиновую грушу, прилагавшуюся к маске, можно было двигать пастью и делать так, чтобы глаза монстра вспыхивали ярко-красным зловещим огоньком.
Они приблизились к домику вожатого Антона. Сундуков ударил Кольку пятерней по спине и прошептал ему на ухо:
– Давай, лезь вверх!
И указал на окно. Колька боязливо поежился и сказал:
– Паш, нам ведь влетит, когда все раскроется! Нас из лагеря выгонят! И родителям все сообщат!
Сундуков снова хлопнул его по спине:
– Не дрейфь, Колюня, все путем!
Колька же уныло подумал о том, что именно этого Пашка и добивался – выдворения из ненавистного летнего лагеря. Только ведь выдворят не только Пашу, но и его, Кольку! Пашке-то что, у него родители обеспеченные, отец бизнесом занимается, мать в налоговой инспекции важной шишкой работает. И хоть с сыночком у них вечная головная боль, они его любят и обожают. И за любую, даже самую идиотскую, выходку лишь только журят, да и то не сильно. И уж точно руку на него не поднимают.
А вот его отчим… И зачем только мать вышла замуж за этого прапорщика! Отчим Кольку сразу возненавидел, нещадно драл ремнем за любую провинность и специально сбагрил в этот патриотический лагерь, чтобы пацан уму-разуму набрался. Колька даже не представлял, что отчим с ним сделает, когда его самого с позором выгонят из лагеря за то, что он, нарядившись по воле Пашки в Чертяковского монстра, пугал людей.
Но Пашку он знал еще с детского садика и не мог перед ним ударить в грязь лицом.
Поэтому, подчиняясь воле своего коварного приятеля, Колька приподнялся, зацепился за карниз и потянулся к окну. Только маска, надетая на голову, мешала ему рассмотреть, что происходило в комнате.
Пришлось Пашке самому лезть наверх. И хоть окно и было чем-то изнутри занавешено, Сундуков сумел найти щелку и увидеть то, что происходит в домике вожатого. Сундуков издал какой-то звук, нечто среднее между хрюканьем и рыданием, а потом раздался треск, и Пашка полетел на землю.
– Паш, все в порядке? – ринулся к нему Колька, а Сундуков, вцепившись в его руку, трясся, словно в припадке. Колька испугался – неужели при падении мозг расшиб? И только потом понял, что Пашка извивался в пароксизмах сумасшедшего хохота.
– Паш, ты чего? – спросил его Колька, а Сундуков прошептал, продолжая смеяться:
– Да Антон там… С этой жирной теткой из столовки… Они там…
– Да что они? – спросил в ужасе Колька, и в этот момент дверь домика распахнулась, и на пороге возник голый по пояс вожатый Антон. Он вышел на крыльцо, в его руках сверкнул фонарик.
Сундуков, все еще не насмеявшись досыта, увлек Кольку за собой в кусты. При этом он не забыл направить камеру на крыльцо.
– Антоша, ну что там? – раздался томный голос, и на пороге возникла абсолютно обнаженная розовая толстуха, та самая, что директорствовала в местной столовой. И тут до Кольки дошло, чем там занимался вожатый и почему они занавесили изнутри окна.
Сундуков же снимал и снимал, держа камеру одной рукой, а кулак другой запихнув себе в рот и повизгивая от смеха. Эти странные звуки долетали и до домика.
– Антоша, ты слышишь? – спросила работница столовой лагеря, которая была старше вожатого раза в два. Кажется, у тетеньки были взрослые дети и, по слухам, уже и внуки.
Директриса столовой ойкнула и указала на куст, за которым притаились подростки. Вожатый Антон – с широченной волосатой грудью, ростом под два метра – как-то боязливо переступил с ноги на ногу и хрипло произнес:
– Да это ничего, показалось…
– Антоша, ничего не показалось! – простонала тетка. – Ты иди, посмотри. Вдруг там этот… Чертяковский монстр!
Сундуков, пребольно наступив приятелю на ногу, прошептал:
– Леди и джентльмены! Начинается! Наш бравый Антоша идет на контакт третьего рода! Или не идет, а струсит? Чертяковский монстр, готовься!
Вожатый Антон, который безжалостно издевался над любым проявлением слабохарактерности и публично унижал всех, кто не выполнял его приказания, почесал щеку и заметил:
– Ну какой Чертяковский монстр… Это же все выдумки!
Но голос его, обычно зычный и грозный, предательски дрожал. Сундуков же прошептал:
– Так, так, готовься, Колюнчик! Объект приближается!
Вожатый в самом деле сошел с крыльца и посветил в куст фонариком. А потом, выпятив грудь колесом, победоносно заявил:
– Да нет там ничего! И монстра никакого нет!
– А как же следы на пляже? – пропищала толстуха. – Антоша, я же знаю, что это никакой не селезень! Это были следы… Следы чудовища, которое выбралось из реки и снова туда забралось!
Повизгивая от смеха, Сундуков снимал забавную сцену – голую директрису столовой, растерянного и бледного, явно струсившего вожатого Антона. Колька понял, что, даже если их и разоблачить, никого из лагеря с позором не выбросят. Потому что у Пашки в руках такой шикарный компромат на злобного вожатого, что тот, дабы предотвратить его публикацию в Интернете, превратится в ручного хомячка. И будет выполнять все пожелания мстительного Пашки.
