Книга Хорошее время, чтобы умереть, страница 8. Автор книги Марина Серова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хорошее время, чтобы умереть»

Cтраница 8

Дом под номером 69 оказался четырехэтажной «сталинкой». Я знала такие дома – с высокими потолками и большими просторными комнатами. Нужная мне квартира оказалась под самой крышей, на четвертом этаже. Наверное, единственная в подъезде деревянная дверь с давно облупившейся масляной краской и допотопной ручкой даже не имела звонка, и мне пришлось постучать в нее кулаком. Впрочем, это ничего не дало: за дверью не было никаких признаков жизни. Я подождала некоторое время и постучала вторично, и на этот раз дверь открылась, но не та, что была нужна мне, а соседская. В щель просунулась физиономия пожилой женщины в платочке.

– Зря стараетесь: у них сейчас никого дома нет. Слышите ведь: тишина? Когда они дома, так шум стоит, как на войне. Все соседи от них уже устали.

Я решила воспользоваться ситуацией и спросила женщину:

– Скажите, Настя Белохвостикова здесь живет?

– Эта вертихвостка-то, прости господи? Нет, – с готовностью ответил мне неожиданный информатор, – она сейчас квартиру снимает. А раньше – да, здесь жила, с родителями, если их можно так назвать.

– А что, они – плохие родители?

– Кто? Этот убивец и женушка его, алкашка? Да какие они родители?! Непутевые оба, прости господи! Вовка уж два раза сидел, любил, антихрист, руки распускать по пьяному делу, вот и дораспускался! А эта, жена-то его, Дуська-самогонщица, без него тут наловчилась водкой приторговывать. Мы уж и участковому писали, и в газету…

– Скажите, – перебила я бабушку-соседку, понимая, что она может увести разговор не туда, – а вот дочка их, Настя, почему она – вертихвостка?

– Да как «почему»?! – возмутилась старушка моему непониманию. – Да в какой семье она росла-то? Считаете, такие родители могут нормального ребенка воспитать?! Непутевые они, я же вам говорю! Отец два раза сидел, мать-самогонщица, без него тут водкой торговала, да и сама попивала, зараза! Прости, Господи, душу мою… И еще, бывало, мужиков водила. Кому водку продавала, кому и кое-что другое

Старушка многозначительно подмигнула мне. Что должен был означать сей фамильярный знак? Если намек, то на что? Чем именно торговала Дуська-самогонщица? Наркотой? Собой?..

– Простите… Как ваше имя-отчество? – спросила я соседку.

– Пелагея Петровна.

– Ага. Пелагея Петровна, уточните, пожалуйста, чем именно приторговывала мама Насти?

Старушка посмотрела на меня, как на деревенскую дурочку.

– Как чем? Ты что, не понимаешь, что ли? Ну, этим… самым…

Я округлила глаза и пожала плечами.

– Ну, интимом, прости господи! – старушка в сердцах даже сплюнула.

– А-а…

Я понимающе кивнула. Вот теперь все предельно ясно: водка и интим – чем еще может приторговывать женщина в отсутствие любимого мужа!

– Вся семья у них непутевая, – продолжала между тем Пелагея Петровна, высунувшись в дверь еще больше, видно, я вызывала у нее доверие. – И Настька тоже непутевая! Школу-то еле-еле закончила, и то аттестат ей купили…

– Кто купил? – тут же уточнила я.

– Бабушка ейного хахаля и купила, незадолго до свадьбы. Чтобы, значит, не позориться: что это за молодая, у которой даже школьного образования нет?! Вот и купила ей школьный аттестат и свадьбу им оплатила, потому как его родители против их отношений были. Я про это точно знаю… Хороший парень был, и родители у него – приличные люди. Как его угораздило связаться с этой шалавой?!

– Вы о Романе говорите? – уточнила я.

– О нем, о ком же еще?! Спортом парень занимался, на этих… как их? Спицах таких длинных все сражался… А как в этой семейке пожил, так и пить начал. Так и пил, и пил… Работу, сердешный, потерял… А сейчас в кутузке, говорят, сидит, потому как бабушку свою, которая ему денег на свадьбу дала, «пришил»…

– А не знаете случайно, где Настя снимает квартиру? Мне необходимо увидеться с ней.

– А я почем знаю?! «Где сымает»… А вы, вообще, кто будете-то? Почему все расспрашиваете?

– Я из полиции, – решив не вдаваться в подробности, соврала я. В конце концов, какая разница, кто я и откуда?

– А-а… Ну, тогда понятно… Ваши уж приходили, тоже вопросы разные тут задавали… Я и им говорила: где-то в центре Настька квартиру сымает, там, где работает. Но с родителями не живет, это точно.

– А где она работает, не знаете случайно?

– В ентом… как его?.. Ночном доме каком-то… Я забыла, как называется-то.

– Может, в ночном клубе? – предположила я.

– Вот-вот, именно там! – обрадовалась старушка. – Похабная у нее работенка, скажу я вам! Чем вообще можно заниматься в ночном клубе? Вот мы раньше, бывало, пойдем в клуб у себя в деревне, возьмем семечек, кино посмотрим… А какие фильмы нам крутили! М-м! «Свинарка и пастух» и еще «Небесный тихоход», и эта… как ее?.. «Свадьба с приданым» – вот! Ах, какие фильмы…

В это время открылась еще одна дверь, находящаяся на площадке, и из нее вышел парнишка лет семнадцати.

– Кирюха! Человек вот из органов пришел, ну-ка, скажи, знаешь, где дочка вот етих работает? Настька, Настька! – окликнула его Пелагея Петровна.

Парнишка покосился на меня.

– Ну, знаю, а че?

– Так скажи! Человек тебе что, просто так пришел?

– В «Желтой сове» она работает, – бросил на ходу парнишка, устремившись вниз по лестнице.

– У-у! Шалопай! – Пелагея Петровна погрозила ему вслед пальцем. – Слышали? Вот там и работает.

Я поблагодарила ее за сведения, попрощалась и вышла из подъезда. Если и ехать в ночной клуб, так только вечером, а сейчас, пожалуй, отправлюсь домой, попью кофейку и поразмышляю, как мне вести расследование. Да и поужинать не мешает, а то что-то под ложечкой сосет.

Я прыгнула в свою машину, покорно ожидавшую меня во дворе.


Дома я первым делом прошла на кухню и поставила воду на плиту. Потом переоделась в домашнее, сварила себе кофе и села в кресло с ногами. Мне необходимо было как-то сориентироваться в куче народа, окружавшего старушку Ягудину и ненавидевших ее – во всех родственниках и соседях. Я потянулась к сумке и достала листок бумаги, на котором делала записи во время разговора с Андреем.

Итак, что мы имеем, Татьяна Александровна? Я отхлебнула глоток ароматного обжигающего напитка. А мы имеем какое-то, прямо скажем, некрасивое убийство богатенькой старушки. Хотя какое убийство можно назвать красивым? Если бы ее, допустим, застрелили, или задушили, или утопили бы в ванне, разве это было бы более эстетично? Любое убийство гадко, несмотря на мотив. А мотив у убийцы был, ой был! Не просто так же он притащился к старушке утречком и воткнул ей в глаз длинный острый предмет! Только вот что это за мотив? Если учесть склочный характер бабули, можно предположить, что она отравила кому-то жизнь, причем конкретно отравила, ведь за один соседский скандал из-за кошачьей мочи на коврике глаза не выкалывают!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация