Ну что ж, еще Никита Ильич (царство ему небесное, мученику!)
говаривал, что Лидия мало внимания уделяет детям и слишком много – себе. И с
годами она не изменилась, что Лидия и сама знала. Может быть, и в самом деле
проглядела… А что, ей следить за Татьяной нужно было? Но это невозможно, ведь у
Татьяны такая работа – она вольна в своих передвижениях, едет куда хочет,
встречается с кем хочет, и если она собирается на тайное свидание с мужчиной, а
дома заявляет, что едет к заказчице или поставщику фурнитуры, как можно ее
опровергнуть, проверить?!
Да никак.
И вообще неизвестно, стоит ли еще…
Когда первый шок прошел, Лидия вдруг осознала, что произошло
именно то, о чем она мечтала целых тринадцать лет – с тех пор, как приехала в
Париж. Дочь выйдет замуж за богатого (ну, скажем так: зажиточного) человека,
крепко стоящего на ногах. Да, Алекс, который влюблен в Татьяну по уши, который
все тринадцать лет мечтал о ней и даже не женился, погрязнув в своих мечтах,
теперь наизнанку вывернется, чтобы обеспечить ей приличное существование. И,
конечно, Таня – хорошая девочка, послушная дочь, просто сокровище! – не бросит
мать. А значит, Лидии можно избавиться от унизительного страха перед каждым
наступающим днем.
Потом ей вспомнились разноцветные глаза Эвелины. Лидия
представила, с каким изумлением вытаращит их сестрица… Как бы ее удар не
хватил, Эвочку-то! И при мысли об этом настроение у Лидии окончательно
исправилось. Все-таки правы французы, когда говорят: «Rira bien qui rira le
derniеr»[21]. Тогда, в Доримедонтове, Эвочка втихомолку хихикала над
бессильными попытками сестры обратить на себя внимание обворожительного Кости
Русанова. Теперь время Лидии хихикать. И даже хохотать!
А семейная сцена тем временем продолжалась. Дмитрий пытался
начать драку, однако Алекс проявил спокойствие и твердость, которых Лидия даже
не ожидала. Он пригрозил вызвать полицию. Он-то, Ле Буа, французский гражданин,
и представители власти, конечно, встанут на его сторону. А вот Дмитрий очень
просто может угодить в тюрьму – к русским эмигрантам-хулиганам у полицейских
самое свирепое отношение.
Дмитрий, к изумлению Лидии, несколько попритих и перестал
орать. Наконец-то! И так, наверное, уже все соседи были осведомлены о том, что
произошло у «этих русских». Хотя нет, скандалили-то именно по-русски, соседям
не было понятно, о чем речь… Хотя да, Алекс-то не знал по-русски, и продолжение
скандала с его появлением стало уже общедоступным, поскольку его участники
перешли на государственный язык République Française.
А впрочем, плевать на соседей!
Итак, дождавшись тишины, Алекс сказал, что немедленно увезет
Татьяну и Риту из этого дома и, как только получит разрешение в мэрии, женится
на Татьяне.
– При живом муже?! – снова заорал возмущенный Дмитрий.
– О ля-ля! – насмешливо воскликнул Алекс. – По французским
законам гражданский брак, заключенный консулом несуществующего государства, без
соблюдения каких бы то ни было формальностей, считается недействительным. (Ведь
даже свидетельства о заключении брака вам не выдали, а только жалкую бумажку,
которая, к слову, куда-то затерялась, а раз нет бумажки, то и брака нет!)
Татьяна – свободная женщина. Она давно изъявляла желание принять католическое
причастие, и, как только будут соблюдены все церковные формальности, мы
обвенчаемся и зарегистрируем брак в мэрии. Что касается Риты, я удочерю ее
немедленно!
Итак, Рита была все же его дочерью… Алекс это фактически
признал!
Теперь Эвка никуда не денется!
Окрыленная близкой победой над сестрой, Лидия почти спокойно
простилась с Таней и Ритой (девочка спросонок никак не могла понять, куда и
почему они с мамой должны ехать среди ночи и почему с ними не едет папа) и
величаво удалилась в свою комнату, оставив зятя стоять столбом посреди
разоренной комнаты (Татьяна впопыхах собрала кое-какие вещи). Впрочем, вскоре
хлопнула дверь: Дмитрий ушел неизвестно куда. Лидия, часа два проворочавшись
без сна, все же смогла уснуть и в салон попала только к полудню. Не успела
войти, как ворвался посетитель… увы, то не был щедрый француз, жаждавший узнать
свое будущее, а все тот же мсье Гаврилов (Андрей Туманский!), при виде которого
у нее всегда портилось настроение.
Совершенно непонятно было, откуда, каким образом он
умудрился узнать о случившемся в семье Лидии. Еще более странным показалось
Лидии, что оно так озаботило Туманского. Казалось бы, его-то какое дело? Ах да,
он ведь имел какие-то виды на ее никчемного зятя… Пардон, на бывшего зятя!
– Вот уж не знаю, удастся ли вам использовать Дмитрия для
ваших дел, – проговорила Лидия с лицемерным сочувствием. – Теперь-то я никак на
него подействовать не могу. Да и он как ушел под утро, так я его и не видела,
даже не знаю, где он находится.
Гаврилов-Юрский (он же Туманский) передернул плечами.
Пожалуй, здесь все чисто, с этим Хромым… Скандал в семействе Аксаковых как раз
относится к разряду тех форс-мажорных обстоятельств, которые невозможно
предусмотреть. А впрочем, они никак не отразятся на запланированной операции
«Расплата». Вернеру придет конец, приговор будет приведен в исполнение через
неделю, как и планировал Юрский. Причем с участием Хромого, который сейчас
отсыпается на квартире у Доктора. А может быть, он уже проснулся и сбежал?
Доктору, конечно, дано разрешение стрелять, если Хромой начнет слишком
буйствовать или вдруг решит отказаться от участия в деле – лишние свидетели ни
к чему!
– Где здесь можно сделать звонок? – спросил Юрский.
– Ах, в этом районе очень плохо с телефонизацией, – сказала
Лидия Николаевна таким огорченным голосом, словно дурацкая телефонизация
изрядно отравляла ей жизнь. – Чтобы позвонить, приходится бежать в bureau des
postes[22] на углу.
Юрский с облегчением простился с хозяйкой и отправился на
почту. Что-то было в этой мадам Лидии такое, что его невыносимо раздражало.
Просто замечательно, если бы с ней больше не пришлось общаться.
Строго говоря, она ему больше не нужна. Зачем с ней
видеться, зачем воскрешать неприятное воспоминание о прошлой неудаче?
