– Ты кто вообще? Какая у тебя должность?
– А как мы, по-твоему, контролируем «Зефир»?
Задумчивый взгляд Джонса падает на панель с кнопками, и его озаряет.
– Через кадры. Это не настоящий отдел, а часть «Альфы».
– Вообще-то нет, – усмехается Ева. – Кадры есть кадры. Мы предоставили им развиваться свободно, и вот что вышло. Ты бы почитал их отчеты – дух захватывает. Они там настоящие человеконенавистники. Нет. «Альфа» внедряет в отделы своих агентов. Нас всего-то двенадцать, и большей частью мы наблюдаем. Но когда нам хочется изучить что-то определенное, мы дергаем за соответствующие ниточки, и это случается.
– А в «Зефире» никто не врубается.
– Точно, – сверкает она улыбкой. – Если увидишь кого из знакомых, держись естественно.
– Чего?
Двери лифта открываются. Ева цокает каблучками по вестибюлю, Джонс, крайне смущенный, шагает за ней. Он даже не может толком ответить Гретель, которая улыбается и машет рукой. Интересно, она знает? Он замечает камеру слежения под потолком и вдруг сознает, что видел такие же в других помещениях. Видел, но не фиксировал в сознании.
Автоматически открываются входные двери. Ева роется в сумочке, ее «ауди» бибикает, она швыряет ключи Джонсу. Он машинально их ловит.
– Умеешь водить такую модель?
– Ты серьезно?
– Вполне. – Она открывает дверцу со стороны пассажира, закидывает внутрь свои длинные ноги, барабанит по щитку. – Залезай, не стой.
«Неужели я сейчас поведу вот эту машину? – спрашивает себя Джонс и отвечает: – Да».
Под одобрительный шепот мягкой кожи он устраивается на водительском сиденье, кладет руки на руль и делает несколько глубоких вдохов и выдохов.
– У тебя что, сдвиг на тачках?
– Я думал, что нет.
– Ладно, поехали, – смеется она.
* * *
– Я пока молчу, – говорит Ева, – потому что вождение поглощает тебя целиком.
Джонс переключается на четвертую скорость, и машина делает рывок. Доверие, которое оказывает ему «ауди», не перестает его поражать. Его старенькая «тойота», ныне стоящая на втором субэтаже служебной парковки, задумывается над каждой его командой, а эта принимает каждый чих как евангелие. Джонсу трудно ехать ровно – машина реагирует даже на стук его сердца, слышный сквозь подошвы ботинок.
– Интересно, да? – говорит Ева. – Насколько больше самодисциплины требует высококлассная техника. Надо самому стать немножко машиной. – Она сидит, наслаждаясь осенним солнцем. Джонсу хочется посмотреть на нее, но он не решается – машина как раз огибает рекламный щиток. – Черт, отличный денек! Мне вкручивают, что из всей Америки жить можно только в Калифорнии, а я вот не понимаю, как можно всю жизнь ходить в одном летнем. – Она стягивает волосы в подрагивающий на ветру хвост. – Ну ладно, ближе к делу. Ты вроде бы умный пацан, поэтому обойдусь без продажи, идет?
– Спасибо.
– Если откажешься работать в «Альфе», твоей карьере конец.
Машину слегка заносит, белый «форд» сигналит.
– А если с продажей?
– Если согласишься, – смеется она, – для начала тебе положат 125 тысяч в год. Ты окажешься в первых рядах мирового менеджмента, приобретешь опыт, который ни за какие деньги не купишь. Вместо работничков, которые весь день карандаши точат и глядят на часы, будешь играть с большими ребятами. Чем не кайф?
Джонс рискует взглянуть на нее.
– А почему в противном случае моей карьере конец?
– Что, по-твоему, произойдет, если все узнают, что «Зефир» – это фальшивка?
– Ну, наверно, эксперимент завалится. Придется вам прикрыть свою лавочку.
– Именно поэтому мы не можем допустить, чтобы ты разгласил эту информацию. И предпримем все, чтобы тебе помешать.
– Например?
– «Стивен Джонс был компетентным специалистом. Показывал хорошие результаты. Использовал Интернет для скачивания порнографии с зоофильским уклоном».
– О Господи!
– Шучу, – смеется Ева, – но основную идею ты ухватил. Характеристика, которую мы тебе напишем, тебя не удовлетворит. Можешь, конечно, придумать что-нибудь для объяснения пробела в своей биографии, но работодателей такие вещи всегда настораживают. Доведись мне выбирать между тобой, загадочно отсутствующим во всех программах набора выпускников, и кем-нибудь еще – я бы знала, кого взять на работу.
– А если я пообещаю не говорить никому о проекте «Альфа»?
– Мы предпочитаем обезопаситься. Ставки слишком высоки.
Джонс молчит.
– К чему зацикливаться на негативе? Подумай, какие возможности тебе открываются, и просто скажи «да».
– В ответ на что? Я даже не знаю, чего вы от меня потребуете.
– Того же, что от всех остальных: стать нашим агентом. Ты сохранишь свое официальное место, но параллельно начнешь работать на «Альфу». Если Клаусмана твои идеи устроят, будешь разрабатывать свой проект. Может, он даже войдет в следующее издание «Системы Омега». Огребешь недурной гонорар. Иногда мы внедряем свои разработки в другие компании, адаптируем решения к их обстановке. Это лучше всего. Летаешь по всей стране, останавливаешься в пятизвездочных отелях, все за счет клиента. Не то что заполнять чужие расходные декларации, Джонс. Ты уж мне поверь.
– И никто в «Зефире» не будет знать, чем я занят.
– Правильно понимаешь. Никто.
Он тормозит на красный свет и смотрит на Еву. Она, выставив локоть наружу, тоже смотрит на него сквозь темные очки и улыбается.
– Не знаю, как у меня получится шпионить за своими сотрудниками, – упрямо говорит он.
– Ухх. – Похоже, что Еве говорили это уже миллион раз. – Слушай сюда. Все компании шпионят за своими работниками. Через камеры, электронную почту и прочее. И работники знают, что за ними следят. У нас просто все лучше организовано.
– Камеры слежения – одно, а сидеть рядом и притворяться, что ты свой, – другое. Тебе не кажется? – уточняет Джонс, не дождавшись ответа.
– Если честно, то нет. Если ты видишь, что твой коллега обкрадывает компанию, и докладываешь об этом своему менеджеру, что тут плохого? Именно это мы и делаем: отслеживаем непроизводительные расходы и стараемся навести порядок.
– Но…
– Хочешь лекцию по этике? У нас и такая есть, на видео. Про то, как мы повышаем эффективность бизнеса, сошлем рабочие места и помогаем Америке стать еще сильнее. Когда кассета кончится, ты придешь к выводу, что по-другому думают одни коммунисты. Мы ее показываем самым набожным инвесторам. У тебя как с религией?
– Не очень, но…
– Это у нас юмор такой. Как кто-нибудь просит показать кассету с моральными ценностями, так нам ясно, что он уже готов вложить деньги. Им просто нужно какое-то оправдание, чтоб совесть не мучила. Моральные ценности, Джонс, люди придумали специально для оправдания своих поступков. Вам в колледже читали курс деловой этики?
