Джонс заглядывает внутрь сквозь тонированное стекло. Ни Гретель, ни Евы еще нет на месте, но с Евиной стороны торчит огромный букет.
– Чего ты? – спрашивает Фредди, когда Джонс переводит взгляд на него.
– Это ты послал вахтерше цветы?
– Почему я?
Джонс ухмыляется.
– Ну, чего еще?
– Это значит «да». Если виновный не хочет лгать, он спрашивает: «Почему я?» или: «А что?»
Фредди ждет, чтобы прошел пожилой уборщик в синем комбинезоне, с гривой серебристых волос. «Уборка помещений, – отмечает про себя Джонс, – один из моих потенциальных клиентов». Фредди придвигается, обдавая Джонса табачным дыханием.
– Не вздумай только ей сказать.
– Разве там нет записки?
– Естественно! Ты ж ее видел. Она и говорить со мной не захочет.
– Не знаю, она вроде неплохая девка.
– Нет. Она не должна знать.
– Если не хочешь ей говорить, от кого цветы, зачем тогда их посылать?
– Потому что она красивая.
– Это все хорошо, но спорю, ей хотелось бы знать, откуда цветы. Они небось баксов пятьдесят тебе стоили.
– Сорок. В неделю.
– В неделю?
– Я не в первый раз это делаю. – Фредди переминается с ноги на ногу. – А что?
– Фредди, ты должен сказать ей.
– Она, наверное, будет разочарована. Может, она думает, что цветы от кого-то другого.
– Мы придумаем план. Положись на меня. Она обалдеет от счастья, когда узнает, кто их ей дарит.
– Нууууу… не думаю. – Фредди смотрит на Джонса с надеждой и тут же отводит взгляд.
Джонс смотрит на часы.
– Ладно, я пошел. Хочу перехватить кого-нибудь из администрации до начала работы.
Пораженный Фредди отшатывается назад.
– Из администрации?
– Ну да. Хочу выяснить, чем, собственно, занимается наша фирма.
– Мы же тебе рассказывали про шимпанзе. Не важно чем.
– А вдруг то, что мы делаем, неэтично?
Фредди смотрит, не понимая.
– Знание всегда лучше неизвестности. Вот я и хочу выяснить.
– Какой-то ты не такой, Джонс, – медленно качает головой Фредди.
* * *
На семнадцатом этаже – который не так уж далек от нижнего – солнце льется в большие, от пола до потолка, окна спортивного зала. Холли, качая штангу, разговаривает с менеджером из корпоративного маркетинга. Той лет двадцать пять, и волосы у нее собраны в хвост, который мотается в такт шагам по бегущей дорожке. Хвост вызывает у Холли зависть.
– Сначала мы сократили рекламу «выше черты», – говорит менеджер, – потом вообще от нее отказались. Потом нас бросили на исследования и пиар, а теперь мы и этого не делаем.
– Что ж вы тогда делаете?
– А ничего. Бюджет на нас не рассчитан.
– Совсем ничего?
– Ага. С июня еще. – Менеджер подмигивает. – Только не говори никому. Пока никто не заметил.
– Надо же, – говорит Холли.
– Раньше-то мы жили под прицелом. Три раза в месяц нас предупреждали насчет затрат. А теперь у всех позитивный настрой.
– Что же вы делаете весь день?
– Ну как что, работаем. Больше, чем раньше. Каждый день изобретаем новые способы сократить расходы. Вчера вот, например, заслонили окна.
– У вас есть окна? – ахает Холли.
– Ха-ха! Теперь они закрыты картоном.
– Но зачем?
– Хозяйственники берут с нас плату за окна. Закрыв их, мы урезали расходы на восемь процентов. Это только начало. Сегодня мы избавимся от столов и стульев. Зачем они нам, раз мы больше не занимаемся маркетингом? И по фен-шуй так лучше. Поставим компьютеры прямо на ковер.
– А компьютеры вам на что?
Менеджер округляет глаза.
– Слушай, это идея! Настоящее маркетинговое мышление.
Холли перестает качать бицепсы.
– А вы не боитесь, что вас сократят?
– С такими-то низкими затратами? Ты где работаешь, девушка? – Менеджер смеется и помахивает хвостом.
* * *
Джонс сует свое рабочее удостоверение в считывающее устройство лифта и нажимает на кнопку «2 – АДМИНИСТРАЦИЯ». Он работает в «Зефире» четвертую неделю, но о втором этаже наслышан. Быть там никто не был, зато все знают кого-то, кто побывал. Если верить рассказам, на втором этаже Джонса ждут зеленые луга, резвые олени и нагие девы, подающие виноград на мягкие ложа администраторов. На первый же этаж, в обширный пентхаус, откуда вдохновленный стратегическими видениями Дэниел Клаусман рассылает свои сообщения, ничья нога никогда не ступала.
Кнопка № 2 загорается – и гаснет. Джонс повторяет попытку. Тщетно. Лифт не желает везти его на второй этаж. В этот момент входные двери открываются, и в вестибюль входит Гретель Монаднок.
– Эй, Гретель, – кричит ей Джонс, – что у нас с лифтом?
Она кладет сумочку на громадный оранжевый стол, смотрит на букет, поправляет волосы. Джонсу немножко жаль Гретель – не сиди она рядом с Евой Джентис, могла бы считаться красавицей.
– Да у тебя, наверное, просто допуска нет.
– А как его получить?
– Тебе куда надо-то?
– На второй.
– Зачем это? – изумляется Гретель.
– Хочу поговорить с администраторами.
Входные двери снова разъезжаются – теперь это Фредди, докуривший свою сигарету.
– Как мне договориться о встрече с кем-то из них?
Гретель растерянно смотрит на Фредди.
– Он это на полном серьезе, – заверяет тот.
– Ммм… давай я тебе лучше перезвоню. Меня об этом никто еще не спрашивал.
– Шутишь.
– Да нет, не шутит, – говорит Фредди. – Такие пожелания передаются через менеджера отдела, Джонс. В администрацию просто так не являются.
– Слушайте, это смешно, – подбоченивается Джонс. – Я всего лишь хочу узнать, чем занимается наша компания. – Тут ему на глаза попадается столик для посетителей, заваленный брошюрами и ежегодными отчетами. – Ага-а.
– Ну, нашел свое счастье. Слушай. Ева сегодня вообще придет на работу? – спрашивает Фредди у Гретель.
– Она мне, знаешь ли, не докладывает.
– М-да.
– Э-э… Джонс! – Гретель трогает его за локоть, когда он проходит мимо с пачкой буклетов.
– Я все верну, честное слово.
– Я не про то… мне тоже было интересно, чем занимается «Зефир». Нам не полагается общаться с работниками, которые уходят от нас… но я записываю их фамилии. – Гретель смущена. – Просто о них никогда больше не говорят, вот я и подумала, что хоть кто-то должен их помнить. У меня записаны все, кто здесь работал за последние три года.
