Потом опять разложила. И пока выкладывала, глаза у нее все выше и выше на лоб лезут — что ни карта, то глаз круглей, пока свою последнюю в раскладе не выложила и вся такая: «Ой батюшки».
А мы оба такие: «Что? Что?»
А она нам: «Со мной такого ни разу не было за все тридцать лет, что я консультируюсь с картами».
А мы опять: «Что? Что?»
И тут она нам: «Смотрите», — такая.
А на столе четырнадцать карт. На них всякие картинки и цифры. И я уже типа такая ей: «Для тупых, пжалста», — но сама гляжу и вижу, отчего глаза круглые. Они все одной масти. Поэтому я такая: «Это все мечи».
А она: «Да. Я даже не знаю, как это истолковать».
А я у нее: «Что она ранена, не одна и все карты — мечи?»
Она такая: «Да, моя дорогая, я так и сказала, но не знаю, что это означает».
А я: «А я знаю. Еще разок можете?» И шлеп еще стоху ей в банку.
Она такая: «Хор».
И опять их выкладывает, только теперь мечей много, но есть и другие карты.
Я такая: «Ну?»
А она вся: «В этом раскладе мечи означают север, но еще и воздух, быть может — парусное судно. Никакого смысла».
А мы оба: «Что? Что?»
А она типа: «Утонувшее?»
Тут я такая: «Тотальный смысл».
А Хлад мне: «Правда?»
А я типа: «Никуда не уходите, Мадам. Возможно, мы еще вернемся».
Хлад такой типа: «Что? Что?»
А я ему типа: «Я забыла тебе рассказать про того человечка с мечом».
А он мне весь: «Ты реально быстро ко всему этому волшебству подстраиваешься, Эбби».
А я такая: «Хочешь сказать, что я бодрячок? Птушто я не он. Я неоднозначная».
А я она. Заткнитесь, я точняк она.
Вот он на меня так смотрит, будто нам уже пора. Хоть я и на уматнейшей скорости печатаю. Лана, харэ, чувак, ты чморишь глубину всей моей литературы. Иду уже. Вот зануда. Пора двигать. А то у нас темнота выдохнется. Покеда.
Старейшины
Македа надела очки и увидела, как осветились кирпичи на углу дома. Котов они отыщут по повадке, ибо даже коты-вампиры суть коты, они помечают территорию. Илия им рассказал, где все началось и куда, скорее всего, распространится. Особые очки в сочетании с вампирским зрением позволяли им видеть фосфор, извергаемый вместе с кошачьей мочой. Он светился. Они даже различали период полураспада — ну вроде. Иногда помеченное много дней назад светилось гораздо тусклее, нежели обоссанное всего несколькими часами ранее.
— Туда, — произнесла Македа.
Рольф наклонил голову и прислушался к студии на втором этаже. Окна ее были забиты фанерой.
— Это квартира, в которой Илия обратил первого кота, как он говорил. Там сейчас люди. Судя по звуку — двое.
— Там же его поджарили курткой, покрытой солнечными огоньками, — сказала Македа. — Я бы предложила сначала зачистить котов, они не такие коварные.
Рольф кивнул Македе, и та без лишних слов кинулась в глубь переулка. Они шли по следу — по отметкам там и тут, много кварталов, пока не вышли к Миссии, где следы начали расходиться лучами.
— Я не знаю, куда идти, — сказала Белла. — Надо выбрать точку с хорошим обзором.
Рольф огляделся и приметил самое высокое здание в округе.
— Вон то, к примеру? На которое будто робот-птеродактиль сел? — Он показывал на Федеральное здание из черного стекла.
— Это извращение, — высказалась Македа.
— Сказало извращение, — парировал Рольф. — Сам пойду. Придется по-плотскому идти, мне понадобятся очки. — Он стряхнул с себя пыльник и сверху сложил на него оружие.
— Если хватку разожмешь, мы уйдем в туман, — сказала Македа. — Очки я поймаю. Если ты с этого уродства свалишься во плоти, тебя в мешок придется соскребать, чтобы отнести на яхту.
Рольф осклабился, показав клыки, и непреклонно полез вверх по отвесному углу Федерального здания.
Белла вытащила из куртки пачку сигарет, одну вытрясла, закурила и пустила вслед Рольфу длинную струю дыма.
— А если Илия соврал насчет обращения других людей? Раньше он же врал.
Когда они в первый раз забирали из Города старого вампира, он притащил с собой блондинку, утверждая, что она — единственная вампирица. Она не пережила первого месяца в море. Таких вот и называют «немощнейшими сосудами».
[11]
— Он и про кота не признавался, пока мы не нашли новость в Интернете.
— Надо опять с ним поговорить, когда вернемся на борт, если останется время.
Рольф брякнулся на мостовую рядом с ними.
— Туда. Кварталов шесть. Оттуда следы расходятся звездой кварталов на десять во все стороны. А на крыше я разглядел около сотни котов.
— Так и пошли, — сказала Македа.
— Это еще не все, — продолжил Рольф. — На них там охотится группа людей. Восемь человек.
— Откуда ты знаешь, что они охотятся на котов?
— Потому что двое зажгли на себе куртки. Я бы ослеп без очков. На них эти солнечные куртки, о которых Илия предупреждал.
— Ну, блядь, — сказала Македа. — Еще восьмерых зачищать.
— Это как минимум, — сказал Рольф. — Сколько до рассвета?
— Два с половиной часа, — ответила Белла, глянув на часы. — А снайперской винтовки у нас на яхте нет?
— Где-то есть, — сказал Рольф.
— Они ж не смогут зажечь солнечную куртку, если до нас еще пятьсот ярдов, а они уже мертвые.
— Грязная работа, — промолвила Македа. — От пуль остаются тела.
— Да лучше избавиться от пары лишних трупов, чем поджариться солнечной курткой. — Теперь вела Белла. — Рольф, мы с тобой — на котов. Снимаем как можно больше. Македа, ты идешь за охотниками, держишь дистанцию, смотришь, куда они придут. Встретимся на борту. Сегодня коты. Завтра люди.
— Терпеть не могу кошек, — сказала Македа.
— Я знаю, — ответила Белла.
— И вот еще что, — произнес Рольф. — На крыше с котами было что-то еще. Побольше.
— В каком смысле — что-то? — спросила Македа.
— Не знаю, — ответил Рольф. — Но тепла оно не излучало. Значит, кто-то из наших.
20
Охотники
Томми и Эбби
Раньше почему-то казалось, что в интерпретации Эбби предсказание Мадам Наташи имеет смысл. А теперь, стоя на причале у огромной черной яхты, когда ночь была почти совсем на исходе, Томми как-то сомневался.
