Только глухонемой идиот не услышал бы льда в ее голосе. Но от этого у Брента только прибавилось решимости. Он пожал плечами:
— Да ладно, в память о былых днях.
Горячая ярость разлилась в груди Грейс так быстро, что ей стало трудно дышать. Он что, совсем ничего не усвоил? Он хотел заботиться о ней, а все, чего хотела она, — это чтобы он понял: она — самостоятельная женщина. Ей нужен был не опекун, а партнер. Равный. Человек, не обращающий внимания на условности. Однако Брент, родившийся в неблагополучной семье, был ярым поборником традиций. Он мечтал обрести корни. Мечтал жениться, завести детей, создать всю эту невыносимую идиллию, окруженную белым заборчиком. Она же думала о карьере.
— Нет! — Грейс не собиралась рычать на него, но по округлившимся глазам медсестры, стоявшей за спиной Брента, поняла, что сдержаться ей не удалось. — Убери свои деньги!
Брент кивнул и спрятал купюру, мысленно проклиная себя. Не надо было этого делать, и не следовало этого говорить. Почему он вдруг почувствовал себя неуклюжим восемнадцатилетним подростком? Хотел доказать, что он обходительный и учтивый джентльмен, а не какой-нибудь шалопай из подворотни?
Грейс заплатила за свой обед.
— Нам надо поговорить, — сказала она и ринулась к незанятому столику.
Грейс продолжала кипеть от злости, наблюдая, как Брент очаровывает женщину за кассой, а затем неторопливо движется в ее сторону. В день собеседования на нем был костюм, который позволял лишь догадываться о том, какое совершенство скрывалось под ним. Сегодня же он был одет в брюки и рубашку, не оставлявших места для воображения.
Возможно ли, что за двадцать лет его плечи стали еще шире?
— Прости меня, — сказал он, поставив свой поднос на стол и присев напротив нее. — Это больше не повторится. Вообще-то я считаю, что в следующий раз заплатить за меня должна ты. Думаю, я даже мог бы договориться, чтобы они записывали все на мой счет, а в конце месяца присылали его тебе. Если хочешь, можешь и место мое на стоянке оплачивать.
Грейс уже открыла рот, чтобы выдать обличительную речь из серии «Да как ты смеешь?», но тут же закрыла его. Он широко улыбался. Сколько раз они сидели в кафетерии, поглощая отвратительную университетскую еду и смеясь над его глупыми шутками?
Кажется, это было только вчера.
Она приподняла бровь:
— Бьюсь об заклад, у заведующего отделением неотложной помощи есть собственное парковочное место.
Брент снова ухмыльнулся:
— Да, тут ты меня поймала. Тогда только за обеды будешь платить, договорились?
Грейс почувствовала, как ее злость тает под его лучезарной улыбкой. Она и сейчас была готова целовать эти губы.
Желание протянуть руку и погладить дорогую ткань его рубашки, как она сделала бы раньше, поселилось внутри ее словно живое, дышащее существо. Вместо этого Грейс заставила себя взять в руки вилку и нож.
За едой они болтали о вводном курсе, который она проходила в больнице, а еще она рассказала ему о доме, который купила. Двадцать минут пролетели незаметно. Бренту нравилось слушать Грейс. Ее голос был точно таким, каким он его запомнил, — успокаивающим и мелодичным. На самом деле она почти не изменилась. Многое в ней было ему знакомо. Ее потрясающая улыбка. Ее манеры. Несомненно, ее судьба сложилась удачно, и он разрывался между чувством радости за нее и досадой от того, что она жила богатой и полноценной жизнью без него.
Конечно, ее прическа изменилась кардинально. И появились очки. Он знал, что у нее сильная дальнозоркость и без специальной оптики она бы ничего не видела, но почему очки?
— Так почему ты не носишь линзы? — спросил он, когда в разговоре повисла пауза.
Грейс пожала плечами:
— С линзами было столько проблем за все эти годы. Очки проще. К тому же они отлично защищают от брызг. Не представляешь, сколько раз мне в лицо попадала кровь пациентов, а очки защищают мои глаза.
Брент кивнул. Он понимал это, поскольку за годы работы сам много раз сталкивался с ранами, из которых хлестала кровь.
Ему очень нравились ее очки — в сочетании с короткими, прекрасно уложенными волосами они придавали ей неожиданную привлекательность. Сейчас ее сексуальность стала более зрелой и еще коварнее действовала на его либидо, чем в годы их юности. Она выглядела этакой недотрогой. Как ни странно, эффект был совершенно обратным.
Он доел последний кусок и отодвинул тарелку в сторону, откидываясь на спинку стула.
— Ты меня избегала?
Грейс посмотрела на него, сбитая с толку. Разговор определенно вышел за рамки больничных инструкций по безопасности.
— Кажется, заведующий отделением неотложной помощи очень много о себе думает, — произнесла она сухо.
Брент хмыкнул:
— Это означает «да»?
Грейс поборола желание закрыть глаза, почувствовав прилив тестостерона, спровоцированный его смешком. Никто не умел хмыкать так как Брент.
— У меня было много дел в эти дни, только и всего.
— Допустим.
Грейс проигнорировала замечание, наблюдая за тем, как он поднимает кофейную чашку знакомым ей жестом. Его длинные сильные пальцы пренебрегали удобной изогнутой ручкой, захватывая вместо этого чашку целиком. Кольца не было.
— Ты не женат.
Фраза сама собой сорвалась с ее губ. Неудивительно, ведь его семейное положение занимало ее мысли с тех самых пор, как ее мать сделала на этом акцент.
Но ей совсем не хотелось, чтобы он раскусил ее.
Брент некоторое время смотрел на Грейс, а затем перевел взгляд на свою левую руку:
— Нет. Сейчас нет.
Сейчас?
— Разведен?
— Дважды.
Грейс моргнула:
— Дважды?
Он кивнул. Два брака с одинаково печальным исходом не входили в число достижений, которыми он гордился.
— Мне было двадцать с небольшим.
После того как Грейс ушла от него, он зарекся встречаться с карьеристками. А для беззаботных девушек, веселых и готовых на все, совместная жизнь с бедным студентом-медиком, а затем с начинающим врачом, который вечно пропадал на работе и зарабатывал гроши, быстро утрачивала свою привлекательность.
— Первый брак продлился около года. Второй — меньше двух. Обе мои бывшие повторно вышли замуж и теперь счастливы. Я поддерживаю с ними дружеские отношения.
— Ясно, — сказала Грейс. По правде говоря, она не знала, что еще сказать. Такого она определенно не ожидала.
Где-то в глубине души она надеялась, что он никогда не встретит ту, которая заменит ее. Что их любовь была из категории «однажды и на всю жизнь». Она-то уж точно никогда больше не встречала мужчину, который хотя бы отдаленно мог сравниться с Брентом.
