Брент покачал головой. Иногда эта невероятно умная женщина говорила несусветные глупости.
— Ты и есть моя семья, Грейс. Так было всегда. Я столько лет искал то, что было у нас с тобой, искал тебя в других женщинах, но так и не нашел.
Грейс не знала, что ответить на это. Она чувствовала, как к глазам подступают слезы, и не могла поверить, что после событий нескольких последних часов они еще остались у нее в запасе.
— Что ж, вы, мужчины, — странные создания.
Он пожал плечами:
— Я приму тебя любой, Грейс. Семьи бывают разные — всех форм и размеров. Мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Конечно, теперь все будет не так, как прежде. — Он погладил ее по щеке. — Все будет намного лучше.
Рука Брента скользнула по ее спине, и он попытался притянуть Грейс к себе, но она не поддалась. Она любила его, и от одной мысли о том, что все может получиться, ее кровь начинала бурлить. Но он должен был понять, во что ввязывается.
— Лучше? Девочка-подросток и маленький мальчик, который, прошу тебя заметить, тоже станет подростком так скоро, что мы и глазом моргнуть не успеем.
«Мы не успеем». В эту секунду Брент понял, что победил.
— Грейс, им нужна любовь. И я могу дать им ее. Просто позволь мне. Позволь мне любить тебя. Позволь мне любить всех вас.
Грейс чувствовала его руку на своей спине. Смотрела в его золотисто-карие глаза, излучавшие уверенность, но все же устояла.
— Всю мою чокнутую семейку, которая постоянно лезет в чужие дела?
— Я люблю твою семью.
Грейс чувствовала, как ее сердце трепещет, словно птица в клетке, желая вырваться на свободу.
— Бенджи хочет щенка, — сказала она.
Брент наклонился и поцеловал ее в шею:
— Я люблю щенков.
Грейс закрыла глаза.
Она так сильно любила его. Могло ли все это быть правдой?
— Грейси, — прошептал он ей на ухо, — я люблю тебя. А с остальным мы как-нибудь разберемся. Просто скажи «да».
Грейс вздохнула и, тая в его руках, наконец отпустила сомнения:
— Да.
