Грейс, также снимая забрызганное кровью облачение, улыбнулась коллегам, когда они закивали в знак согласия.
Она справилась.
До конца смены Грейс испытывала эмоциональный подъем. Хирурги сообщили, что Дин успешно перенес операцию и находился в палате интенсивной терапии. Он уже начал приходить в себя, и долгосрочные прогнозы были оптимистичными.
Для Грейс день сложился удачно.
Настолько удачно, что она не хотела идти домой, где у нее точно испортится настроение. Почему она сумела запустить руки в чужую грудную клетку и зашить дыру в сердце, но не могла найти общий язык с пятнадцатилетней девчонкой?
Грейс потрясла головой, отгоняя эту неприятную мысль. Она все еще была на работе и собиралась наслаждаться моментом столько, сколько получится. Потом у нее будет предостаточно времени для тяжелых раздумий.
Почти всю вторую половину дня Грейс провела, занимаясь делом Дина. Поскольку велось расследование покушения на убийство, было необходимо следовать протоколу и заполнить целую кучу бумаг. Кроме того, с ней трижды беседовали полицейские — каждый раз разные.
От ее хорошего настроения и следа не осталось.
За час до окончания смены она рассматривала рентгеновские снимки, которые должны были выявить предполагаемую кишечную непроходимость, вместе со стажером Адамом Мазером, когда услышала голос Брента. Она подняла глаза и увидела его сквозь щелку в задернутой занавеске, защищавшей от посторонних глаз соседний бокс. Брент разговаривал с мужчиной, выглядевшим очень взволнованным.
Брент произнес что-то — она не разобрала, что именно, — и мужчина рассмеялся. Глубокие складки на его лбу разгладились, и его лицо озарилось улыбкой. Брент тоже смеялся, не убирая руку с плеча пациента.
Так вот каким был доктор Брент.
Грейс ощутила в груди странный трепет. С этой стороны Брент открылся ей впервые. Она ведь ни разу не видела его в деле в качестве квалифицированного специалиста. В том числе и сегодня утром. Она была слишком сосредоточена на своей работе, на собственных действиях, чтобы обращать хоть какое-то внимание на то, что делал он.
Двадцать лет назад они немало размышляли о том, какие врачи из них получатся. Обсуждали это. Делились своими надеждами и устремлениями. Но она ушла от него после второго курса медицинского университета, так и не увидев результата.
Она никогда не сомневалась, что он станет прекрасным врачом. Не просто высокопрофессиональным, но и умеющим сострадать.
В своей прежней жизни Брент неоднократно сталкивался с суровой реальностью, но она не ожесточила его, а лишь придала решимости.
Решимости воспринимать пациентов как людей. Защищать их достоинство и проявлять к ним уважение.
Ее сердце радовалось тому, что он не стал слишком важным, не зазнался и был готов уделить пару минут своего времени обеспокоенному больному.
Рассказать шутку. Потрепать по плечу.
Такого мужчину женщина может по-настоящему полюбить.
— Доктор Перри?
Грейс вздрогнула, услышав голос Адама, который прервал ее мысли, блуждавшие где-то далеко. Безумные мысли!
Она понятия не имела, откуда они взялись, но совершенно определенно была им не рада. В прошлый раз чувство к Бренту чуть не сломало ей жизнь.
На этот раз времени на любовь у нее не было.
Глава 5
Следующие два дня в отделении обошлись без особых происшествий — хвала Небесам! Грейс прошла настоящее боевое крещение, и, хотя она не имела ничего против сложных случаев, когда нужно было действовать молниеносно, она все же не хотела получать такие подарки каждый день.
Конечно, в Мельбурне живет в два раза больше людей, чем в Брисбене, и она знала, что тяжелых пациентов будет предостаточно. Некоторых ей спасти не удастся. Но Дин шел на поправку в отделении интенсивной терапии, и сейчас она могла радоваться первому успеху.
На третий рабочий день Грейс наконец почувствовала, что со всем разобралась, а именно запомнила расположение палат, изучила формы документов и освоила всевозможные процедуры. В течение следующих нескольких смен она сможет продолжить свои изыскания, но сначала закрепит усвоенное.
У нее в голове не вполне укладывалось, как можно появляться в больнице всего три дня в неделю. Брент был очень великодушен, составляя ее расписание. Иногда ей придется работать по выходным и в редких случаях выезжать по вызову — как и ему, — но, по сути, она больше не работала посменно.
Впервые за пятнадцать лет!
Для нее это стало очень важной переменой. И несмотря на то что проводить дома больше времени было нелегко из-за постоянных стычек с Таш, дополнительные выходные давали ей возможность установить более близкий контакт с детьми. Грейс очень надеялась, что племянница однажды оценит это и примет руку помощи. И перестанет кусаться.
Грейс разглядывала снимок КТ, помещенный на одном из экранов центрального поста, когда услышала знакомый голос:
— Если она занята, не беспокойте ее. Я дома вечером сама скажу ей, что приходила.
Мама? Грейс выпрямилась. Точно. Ее мать разговаривала с Габби. Что, черт возьми, ей здесь понадобилось?
Неужели что-то с Таш? Она еще ни разу не выкидывала своих фокусов с тех пор, как пошла в новую школу.
Грейс едва не застонала. Она посмотрела на часы. Все ее внутренности сжались от тревожного предчувствия. Грейс выключила экран и пошла к матери:
— Мама? Ты что здесь делаешь?
Триш улыбнулась дочери.
— Привет, дорогая! — она обняла Грейс. — Извини, я надеюсь, ты не занята?
Грейс отрицательно покачала головой:
— Все в порядке? С Таш все нормально?
— Конечно, все в порядке. Я просто проходила мимо, вот и решила зайти и узнать, не захочет ли Брент прийти к нам на барбекю в выходные.
Грейс моргнула. Ее мать свихнулась, не иначе.
— Мм… мам, — сказала она, подхватывая ее под локоть и отводя в сторонку, чтобы Габби не услышала. Медсестра была милейшей девушкой, но заядлой сплетницей, а ее интерес ко всему, что касалось Брента, граничил с одержимостью. Она уже успела поведать Грейс о том, как часто Брент ходит на свидания. — Он очень занятой человек, мам и потом… Не думаю, что Бренту могут быть интересны наши семейные посиделки.
— О, но, дорогая, раньше ему нравилось бывать у нас в гостях.
Ему и вправду нравилось. Брент нигде не чувствовал себя так хорошо, как среди ее шумной чокнутой родни.
Грейс вздохнула:
— Мам, это было двадцать лет назад. Брент…
— Привет! Что такое? Кажется, кто-то меня звал?
Грейс краем глаза заметила мощный торс Брента и зажмурилась. Не может быть, ей это снится!
