И в этот момент, так же неожиданно, как прекратился, ветер снова подхватил мальчика.
Бум!
В полнейшей темноте Флинт кувыркнулся, каким-то чудом сумел развести в стороны потрёпанные крылья. На пару секунд завис в потоке горячего воздуха, а потом снова стал планировать вниз.
– Глупый старик! – вскричал он в отчаянии и волнении.
Только на этот раз в голосе его прозвучали восхищение и радость.
Глупый старик оказался совершенно прав!
Ветер стихал по меньшей мере ещё раз десять, причём всегда неожиданно. Флинту казалось, конца не будет жуткому падению в жерло вулкана, но постепенно он успокоился, и оказалось, что лететь совсем не так страшно, как показалось вначале.
Вдруг, задев выступ скалы, одно крыло сломалось: перья разлетелись в стороны, а шёлк затрепетал, словно парус бригантины в бурю.
И тут младшему Флинту показалось, будто он видит вдали цепочку огней – то ли зажжённые свечи, то ли факелы. Словно где-то внизу по узкой тропинке двигается длинная процессия. Огни вдалеке светились всего несколько секунд, и мальчика опять окутала тьма.
Только однажды за время полёта он видел человеческое лицо. Позолоченное, с белыми, широко открытыми глазами. Оно промелькнуло совсем рядом с ним, во всяком случае так ему показалось.
И вот наконец ещё один, последний, порыв ветра, и полёт в бездну завершился. Мальчик почувствовал, что ударился обо что-то твёрдое, и случилось это настолько неожиданно, что он, потеряв равновесие, кубарем полетел наземь, и крылья его при этом окончательно развалились.
Младший Флинт сильно ушибся. Ему казалось, что всё тело избито, и он так и остался лежать, глядя вверх, во мрак, откуда свалился.
Ему понадобилось минут десять, чтобы вновь набраться мужества и подняться. Он сбросил остатки крыльев и стал вглядываться в темноту, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в окружавшем его густом мраке.
Постепенно в темноте проступили сероватые очертания, и мальчик различил гряду гигантских камней, тянущихся в нескончаемую даль вдоль серебристой ленты реки, а над ним самим навис огромный силуэт какого-то циклопического сооружения.
Всё это так пугало, выглядело так страшно, что Флинт едва не завопил от ужаса. Но радость от того, что он стоит наконец на твёрдой земле, и кипение адреналина в крови ещё не утихли, поэтому он не мог ни смеяться, ни дрожать от страха.
Тут ему показалось, будто невдалеке на груде крупных камней лежит какой-то свёрток. Подойдя ближе, мальчик увидел куски дерева, обрывки ткани и что-то похожее на сломанную игрушку.
У Флинта замерло сердце, когда он понял: перед ним тело старого садовника виллы «Арго».
– Господин! Господин! – позвал он Нестора, но тот не шелохнулся.
Флинт бросился к нему, споткнулся о камни, и они покатились с глухим шумом.
– Господин! – снова произнёс мальчик.
Однако старый садовник не отозвался. Он лежал с закрытыми глазами, вытянув руки. Из раскрывшегося рюкзака высыпались модели судов и чёрные записные книжки.
– Да нет же, сэр! Вы не можете бросить меня тут! – в отчаянии закричал младший Флинт.
Он коснулся лба Нестора, потом стал нащупывать пульс на его запястье в надежде, что старик жив.
– Но вы же не могли умереть! Вы же не могли умереть и бросить меня тут! – проговорил мальчик.
«Господи, где же у него сердце?» – подумал он, и, коснувшись груди садовника, обнаружил какой-то металлический предмет. Он взял его и рассмотрел. Это оказался ключ с головкой в виде волка. Похожий на тот, что вызвал цунами в Килморской бухте.
В отчаянии опустившись на землю, Флинт почувствовал: по щекам текут слёзы, и нет никаких сил унять их. Он упал на грудь старого садовника и, охваченный отчаянием, разрыдался.
Глава 20. И что же это за бумага?
На исходе этого долгого дня, в половине восьмого вечера, Джейсон Кавенант оказался уже совершенно без сил. Он поднялся из-за стола, чувствуя, что поясница его сейчас разломится, и сказал, что пойдёт спать.
Болела не только поясница, но и руки, а голова гудела от нескончаемых распоряжений, упрёков, советов и указаний, которыми без конца осыпала его мать, призывая к ответственности, искренности, уважению…
Можно было подумать, будто госпожа Кавенант решила наверстать в этот день всё пропущенное для воспитания время и неожиданно обнаружила, что её сын, которому вот-вот исполнится четырнадцать лет, плут и обманщик. Что в общем-то было не так уж далеко от истины…
Всё же инстинкт выживания подсказал Джейсону выбрать тактику молчания. Он безропотно принял наложенное на него наказание, смирившись с тем, что теперь Джулия вместо него будет искать в библиотеке нужную книгу, беседовать с Блэком и придумывать разные странные теории о кораблях-призраках и пиратах… Иначе говоря, займётся самыми важными делами. Хотя вообще-то ему уже порядком поднадоело узнавать обо всём последним.
– Спокойной ночи! – сухо произнёс Джейсон и с достоинством покинул столовую.
– Возьми свечу! – напомнила мать.
Ах да! Электричество ещё не дали.
Джейсон взглянул на сестру, которая осталась за столом, желая поговорить с родителями. У лестницы на второй этаж мальчик задержался. Портреты предков семьи Мур всё ещё стояли на полу, и лестница выглядела голой и печальной.
Джейсон поднялся, переступая через две ступени, и устроил обычный фокус: засунул две подушки в свою пижаму и накрыл её одеялом. Затем, стараясь не шуметь, вышел в коридор и оттуда в библиотеку.
Там он сдвинул рычаг в одном из шкафов, и, открыв дверь в тайный проход, вернулся на первый этаж. Никто не заметил, как он прошёл по гостиной и по веранде, где находилась сломанная статуя рыбачки, и вышел в парк.
В ожидании сестры Джейсон стоял у ограды виллы «Арго». Город, лежащий внизу на берегу залива, полностью погрузился во мрак.
Минут через пятнадцать, весело насвистывая, появилась Джулия.
– Ну что, готов? – спросила она.
Джейсон кивнул.
И они пешком отправились вниз, отказавшись от велосипедов, чтобы не шуметь.
– Родители снова говорили, что вернёмся в Лондон? – поинтересовался Джейсон, обеспокоенный такой перспективой.
– Нет, – ответила Джулия.
– Значит, опасность миновала?
– Думаю, только отодвинулась.
Юные Кавенанты пришли на вокзал Килморской бухты, пройдя кратчайшим путём по призрачным аллеям Черепахового парка.
