Увы, индивидуальные технические качества флуггера не всегда равны его интегральной тактической ценности.
Анализируя битву за Паркиду, вооруженцы из Третьего Главного Управления Генштаба заключили, что итоговая боевая эффективность полка новейших российских «Орланов» вдвое превосходит таковую у полка «Дюрандалей». Уж не знаю, принималось ли при этом во внимание, что «Орланы» почти всегда вводились в бой с борта Х-крейсеров, то есть внезапно для противника…
Так или иначе, заводы Российского Оборонного Концерна работали вовсю, сотни «Орланов» поступили на флот только за июнь месяц. Поступление покрыло все потери ОСАКР (особых авиакрыльев) Х-крейсеров, в которых «Орланы» с самого начала были основным боевым флуггером. После чего еще 120 новейших истребителей распределили между гвардейскими авиакрыльями и гвардейскими же крепостными полками ПКО.
У нас, во 2-м гвардейском, их встретили без энтузиазма.
Но приказ о перевооружении одной эскадрильи «Орланами» в каждом ГОАКР имелся, приказ надо было выполнять.
Поэтому, когда я прибыл из отпуска в Марсопорт — новый тыловой пункт базирования Второго Ударного флота — вызвал меня Бердник пред ясны очи и сказал: «Пушкин! Приказываю получить и освоить новую матчасть: истребители РОК-17 „Орлан“!»
Я для приличия поспорил с полминуты, но Бердник был непреклонен: «Матчасть тяжелая, своенравная, а ты, Пушкин — лучший летун среди молодых ветеранов».
«Молодых ветеранов»! Придумал же формулировочку!
В итоге пришлось соответствовать.
Итак, РОК-17 «Орлан»…
Кто-то скажет — быстрый. Кто-то скажет — динамичный. Я скажу: танк.
Да, вот такие мои ощущения от этой великолепной машины: танк с крыльями. Что-то невероятно сильное, мощное, стремительное, и в то же время — дышащее надежностью.
Ну и ясное дело, что в варианте «Орлан-Ш» ощущение танка превращается в самое непосредственное восприятие, ибо на спине у флуггера — башня с парой беспрецедентных для истребителей-штурмовиков 85-мм орудий!
Кстати, вопреки распространенному заблуждению, «Орлан-Ш» это не то чтобы специализированный штурмовик. Реально это такой же точно многоцелевой истребитель, как и сам «Орлан». Просто один из топливных баков центроплана заменен у него на боеукладку 85-мм снарядов вместе с приводами вращения башни в одном модуле. Сама же башня с пушками, которая посажена над центром тяжести машины, сделана легкосъемной.
Таким образом, «Орлан-Ш» силами техников может быть приведен к виду обычного «Орлана» путем двухчасовых манипуляций в ангаре. Правда, топливный бак в центроплане невосстановим, но соответствующее падение дальности компенсируется путем подвески дополнительных внешних баков.
Причем, что характерно, даже с пушечной башней «Орлан-Ш» летает заметно лучше «Дюрандаля». Вот такой скачок тяговооруженности дают новые двигатели М-119!
Я всё это говорю для того, чтобы объяснить кажущийся парадокс: в мою истребительную эскадрилью И-02 прислали «Орланы-Ш» с 85-мм пушками. Хотя вроде как должны были дать «чистый» истребитель, обычный «Орлан» без пушечной башни.
Мы поначалу, конечно, чуть не засели за коллективное письмо прямо вот на имя Председателя Растова. Но первые полеты всё расставили по местам.
Ну а после реальных боев с клонской эскадрой «Сефид» в первой декаде августа мы новую технику полюбили. Как говорим мы, пилоты — «приняли».
Не приняли только букву «Ш» в обозначении машины. Лично для меня мой РОК-17 — просто «Орлан». «Орлан-Ш» — это пусть в официальных документах пишется.
* * *
Я почему-то думал, что наш вылет пройдет в стилистике предыдущего, то есть как этакий партизанский разведрейд.
Однако мы вышли из Х-матрицы всем флотом, никого не таясь. Так сказать, с развернутыми знаменами и под громкий барабанный бой.
В центре ордера шли красавцы «Суворов», «Кавад» и их новый боевой товарищ — «Эрван Махерзад», весь из себя благой и пышноукрашенный.
Фрегаты, как водится, окаймляли строй кораблей первого ранга.
Впереди, скорее как дань традиции нежели в силу реальной минной опасности, гордо шествовали пузатые клонские тральщики и прикрывающий их монитор «Дербент».
Х-крейсер «Ключевский», как и полагается субмарине, таился где-то в позиционном положении. Невидимый, неслышимый, опасный.
Весь мой отряд был выплюнут с «Эрвана Махерзада» в один залп. Благо на клонском гиганте, как и на наших сверхтяжелых авианосцах типа «Слава», имелись укрупненные батареи катапульт, предназначенные для массового подъема флуггеров поэскадрильно.
Прежде чем мы завершили стягивание боевого строя в минимальный объем и подтвердили автопилотам полетную задачу «дом — Глагол», мы успели пронаблюдать, как отцы-командиры поднимают всю королевскую рать на бой.
Величественное зрелище! И хоть я видел его раньше, каждый раз — как в первый…
Не знаю даже чем это объяснить, но привыкнуть к такому невозможно. И в то же время, положа руку на сердце, скажу вам: не хочу я наблюдать подобное часто. Это как собственная свадьба, или как похороны близкого… Нет у меня ресурса души на такое «часто»!
Но я отвлекся.
Вот выкатились вперед и рассыпались широким фронтом «Дюрандали» эскадрильи Румянцева.
Над ними, вторым эшелоном, развернулись «Горынычи» Белоконя.
«Орланы» 4-го ОСАКР (особого авиакрыла) с борта «Ключевского», временно переданные «Эрвану Махерзаду», вылетели устрашающими тенями в своем фирменном «субмаринном» камуфляже. Я профессиональным глазом отметил точное число машин — двадцать — и мысленно похвалил работу авиатехнического дивизиона «Ключевского»: за последние сутки ребята смогли вернуть в строй минимум четыре «Орлана»!
Черные тени из 4-го ОСАКР стремительно ушли куда-то вперед, сопровождаемые тремя «Андромедами-Е». Такое количество флуггеров инфоборьбы однозначно указывало на то, что «Орланы» будут действовать в атмосфере Глагола под прикрытием электронно-оптической завесы «Сияние».
И уже когда мы, разгоняясь, могли наблюдать стремительно уменьшающиеся корабли только на камерах заднего обзора, на сцену, эскадрилья за эскадрильей, начали выходить ударные машины: трудовые «Фульминаторы», простые и крепкие как ведро чугуна «Белые вороны», экзотические «Ягуары Шлахтгерет» и клонские штурмовики «Кара»…
В наушниках послышался голос Княжина:
— А я и не знал, что большая операция назначена, — говорил он как-то слегка обиженно. — Могли бы и сказать… Что им, трудно?
— «Что знают двое, знает и свинья». Слышал, небось, такую поговорку от братских немецких летчиков? — Озорно ответил Лобановский. — Хотели секретность сохранить.
— Я понимаю. Секретность, все дела… Но можно же было как-то… намекнуть?
— На-мек-нуть? Как тебе намекнуть, чучело? Тебе надо, чтобы во время завтрака к тебе повар с кухни вышел, сковородкой для яичницы тебя по затылку огрел и как будто невзначай заметил: «Да-а… Совершенно непонятно, Княжин, как вы принимать участие в операции будете, с такой-то шишкой?!»
