— А хлеб? — поинтересовался я.
— Батон три реала.
— Беру.
Расчет. Марко снял с моего счета двадцать три реала, и я присел за столик в уголке. Только решил перекусить, и тут в бар вошел Валеев, который заметил меня, присел напротив, и сходу спросил:
— Какие планы на жизнь, молодой?
— Думал поесть, — отрезая кусочек мяса, сказал я, — а потом хотел тебя поискать.
— Это правильно, — сержант ухмыльнулся, посмотрел на бармена и щелкнул пальцами. — Марко, бутылочку «бронтас» мне.
— Ты же в завязке, — вмешался я.
— Начхать, — Валеев нахмурился. — Один раз живем.
— Зря. Я думал, что ты свое слово сдержишь.
— А если не сдержу, то что?
— Ничего. Просто дел с тобой иметь при таком раскладе не хочу.
Валеев скривился и решил излить мне, что у него на душе:
— Думаешь, что кончился сержант и алконавтом стал? Так? Вижу, что так и думаешь. Но что ты про меня, парень, знаешь? Да ни черта. Я на Харриса двадцать лет отпахал, а он меня кинул. И теперь я здесь, на этой долбанной планете, где нечего ловить. Такие вот дела. Поэтому все, что мне остается, только пить и во всякие авантюры встревать. А почему? Да потому что на билет с этой планеты мне скопить не удастся. Те жалкие крохи, что можно заработать, на еду и боеприпасы уходят.
— Значит, хочешь свалить отсюда?
— Разумеется. А ты нет?
— Пока мне тут нравится.
— Ну что!? — воскликнул наемник и всплеснул руками. — Что здесь может устраивать молодого парня!? С девками туго, про шалав не говорю. Цивилизации нет. Кругом ворье, отребье, да искатели удачи, которые дохнут, словно мухи. Разве я не прав?
— Нет. Перспективы имеются и жизнь, насколько я понимаю, налаживается.
Видимо, мои слова прозвучали вполне убедительно, и сержант, отставив бутылку наркопива, посмотрел на меня исподлобья, и процедил:
— Есть тема?
— Ага, — я согласно мотнул головой и отправил в рот очередной сочный кусочек мяса.
— Серьезная?
— Более чем.
— Планшет? — сразу сообразил Валеев.
— Он самый.
— Давай подробный расклад.
— Только если ты пообещаешь, лично мне, что завяжешь. А то сам понимаешь, сболтнешь по пьяни лишнего…
— Ты говори, да не заговаривайся.
— Как есть, так и говорю.
Наемник помедлил, что-то прикинул и мотнул головой:
— Клянусь, что завязал. Слово даю.
Пока ел, я рассказал сержанту все, что узнал. Ну, почти все, и ему этого хватило. После чего мы решили совместно поговорить с лидером группы «Белая гора» Александром Фергюссоном, он человек вроде бы адекватный и честный, и двинулись на выход. Но в дверях заминка. Мы столкнулись с мужиком в рабочей робе, от которой слегка попахивало навозом, а вслед за ним в бар вломились три бойца в камуфляже, по виду, поисковики из ссыльнопоселенцев.
— Извиняюсь.
Мужик посторонился, и в этот момент поисковики налетели на него. Первый слегка подпрыгнул, а затем сверху вниз нанес работяге хлесткий удар в голову и прокричал:
— На-а-а, сука!
— Э-э, что за дела? — без долгих раздумий, я оттолкнул поисковика на его товарищей.
— Не вмешивайся! Вали мимо! — закричал ссыльнопоселенец. — У нас свои дела! Пшел вон, щенок!
Что он сказал сначала, можно было пропустить мимо ушей, а вот последние слова расценивались как оскорбление, и потому я шагнул на него и прямым с ноги вмазал ему в грудь. Поисковик, который только-только восстановил равновесие, опять упал на камрадов, которые осыпали меня градом грубых ругательств на испанском:
— Сhinga tu puta madre! — это про мою распутную маму, которую один из бойцов имел
— Por que cono! — нецензурное возмущение.
— la concha de tu madre! — и опять про маму, только на другом диалекте.
Сержант, который за всем этим наблюдал и понимал язык Латиноамериканского сектора даже лучше меня, такой наглости от поисковиков не ожидал, а я тем более и кинулся в драку. Но Валеев меня придержал, навис над бойцами и прорычал:
— Вы кто такие, что себя так ведете!?
— Мы люди команданте Петруся, — хватаясь за ствол, ответил один. — Знаете такого!?
— Ну и что из этого? — Валеев тоже положил руку на кобуру.
— А то, что этот cholo (деревенский лох), — кивок на работягу, который встал со мной рядом и был готов драться, — должен нам, и вы вмешиваетесь не в свое дело.
— Допустим. Но это не повод, чтобы кого-то здесь оскорблять.
— Да мы…
Говорливый боец осекся. За его спиной появились охранники гостиницы, которые были вооружены короткоствольными автоматами «тимур», и поисковики услышали щелканье затворов.
— Проблемы? — спокойно поинтересовался один из охранников.
Бойцы Петруся переглянулись и говорливый выдавил из себя:
— Нет.
— Претензии к ним имеете? — работник гостиницы обратился ко мне.
Теперь уже мы с Валеевым переглянулись. Сержант покачал головой, мол, нам проблемы не нужны. Ну, а затем он слегка скосил взгляд на поисковиков и цыкнул зубом — потом с ними разберемся. Я ответил сержанту кивком и сказал:
— Претензий не имеем. Все ровно.
Бурча себе что-то под нос, люди команданте Петруся покинули гостиницу. Охрана вернулась к главному выходу, а работяга протянул мне руку:
— Фредерик Ольсен. Фермер. Вы меня выручили, и я этого не забуду.
— Тор, — я ответил на рукопожатие.
— Юра, — вклинился сержант и дернул меня за рукав. — Пошли, время дорого.
Фермер, который проводил нас взглядом, остался на месте, а мы направились в сторону городской свалки, где группа Фергюссона собирала инженерного робота. Время было дорого, в этом Валеев не ошибался, и нам следовало поторопиться.
Глава 6
Собраться в рейд не такое легкое дело, как это может показаться. Сначала надо сколотить группу, и не просто так, а из людей, которые тебе ночью глотку ножиком не перехватят и в трудную минуту не бросят. Затем прикинуть маршрут. Потом озаботиться снаряжением и техникой. Далее требуется предупредить куратора на базе, в моем случае это лейтенант Ринго, о цели рейда и порядке движения. После чего он выделит радиочастоту, которая будет зарезервирована именно за нашим поисковым отрядом. И только после этого начинается сам рейд.
В общем, суета сует, и у многих вольных бродяг подготовка к походу отнимала больше сил и нервов чем сам рейд. Но я не зря учился на офицера, и у меня было понятие, как работает система. Ну и, кроме того, рядом находились опытные люди, которые были готовы помочь. Разумеется, не бесплатно, а за долю. Но пока мне выбирать было не из чего, и в разумных пределах я шел на уступки.
