— Он закончил срочную обер-декурионом. Со спецподготовкой.
— Это было давно. Я пригласил людей, знающих толк в дисциплине. Людей, способных командовать и подчиняться. Людей, которым я доверяю всецело. Если мы придем к общему решению, я переговорю со Спурием и остальными.
— Спасибо за комплимент, полковник. — Блестя жемчугом зубов, Юлия расхохоталась. — Как вам известно, я тоже не служила в армии. Антоний, а вы?
Антоний фыркнул — вода попала в рот.
«Стерва, — подумал Тумидус. — Стерва, язва, умница. Мне без нее не обойтись. Разлеглась, кошка! Нет, это не купальник, это какие-то шнурки. Лучше бы она загорала нагишом. После родов Юлия слегка располнела, но, клянусь Высшим Разумом, ей это идет. Дети, как я понимаю, с няньками. Муж улетел домой, на Борго, проведать тетушку. Это кстати. Притащи Юлия на плот мужа…»
Супруг Юлии, невропаст Лючано Борготта, всегда вызывал у Тумидуса самое неприятное расположение духа. Говорят, общие приключения сближают. Тот, кто изобрел эту сентенцию, не был знаком ни с гард-легатом Тумидусом, ни с Лючано Борготтой, мастером контактной имперсонации. Тумидус даже втайне радовался, что Юлия, выходя замуж, осталась на девичьей фамилии. Называть Юлию госпожой Борготтой было выше его сил.
— Ладно. — Юлия села, скрестив ноги. Жестом подозвала тент, укрылась в тени. — Оставим шутки. Полковник, вы собрали нас, помпилианцев-коллантариев, знающих толк в дисциплине. Собрали на плоту, в море, подальше от чутких ушей. Возможно, узко наведенный микрофон с берега уловил бы наши разговоры… Но я сомневаюсь, что кто-то заинтересуется нашей встречей. Пикник изгнанников! Что может быть естественней? Мы слушаем вас, друг мой.
— Что нужно, чтобы собрать колланта? — спросил Тумидус.
Вопрос напоминал удар под дых: резкий, внезапный.
— Помпилианец. — Аттиан перебрался ближе. — Помпилианец как связующий центр. Невропаст — контактный имперсонатор как наладчик системы. Группа энергетов в разных сочетаниях. Вехден, гематр. Вудун, гематр. Брамайн, вудун, брамайн. Закономерность сочетаний не обнаружена. Наконец, варвары и техноложцы. Шесть−девять человек общим числом. Почему вы спрашиваете, господин легат?
— Полковник, — напомнил Тумидус. Он присел рядом с Аттианом на корточки. — Потому что меня мучат подозрения.
Наголо бритая загорелая голова Тумидуса блестела начищенной бронзой. Кожа туго обтянула лицо, превратив щеки во впадины, а скулы — в утесы на берегу. Казалось, с Аттианом разговаривает живой череп, полномочный представитель смерти.
— Потому что я не сплю ночами. Потому что, как мне кажется, вудунские хитрецы решили обойтись в этом деле без нас. Я имею в виду, без помпилианцев.
— Бред, — пожал плечами Аттиан. — Это невозможно.
— Я тоже так думал, — ответил Тумидус.
Из-за мыса вывернул глиссер, рванул было к плоту, но ушел в крутой разворот. Хозяева бухты не зря брали высокий гонорар за аренду, вернее, за уединенность. Идиот на глиссере наверняка удивился, когда автопилот перехватил управление, возвращая машину в разрешенную зону. Идиот будет вдвойне удивлен суммой штрафа, которая автоматом уйдет с его счета в пользу хозяев бухты. Захоти Тумидус подать жалобу на нарушение границ арендованной акватории — компенсация жалобщику превзойдет самые смелые ожидания.
— Обойтись без нас, — повторила Юлия. — Коллективный антис без помпилианца. Парашют без строп, кварц без кристаллической решетки. Я бы повторила вслед за Аттианом, что это невозможно. Но я давно знаю вас, полковник. Вы не из паникеров. Если вы так говорите, значит у вас есть аргументы. Мы готовы их выслушать.
«Мы, — отметил Тумидус. — Юлия, несравненная Юлия, ты захватываешь лидерство, как автопилот — управление глиссером-нарушителем. Что ж, так проще. Антоний примет любое твое решение. Даже если ты нырнешь в горнило звезды, он последует за тобой. Остальных ты убедишь сама — если, конечно, мне удастся убедить тебя».
— Все помнят гибель колланта в области Хобота? Колланта, где невропастом шел Степан Оселков?
— Да.
Справившись с бутербродом, Лентулл вмешался в беседу. Рядом с другими мужчинами — поджарыми, мускулистыми, резкими в движениях — Лентулл смотрелся рыхлым тюфячком. Мало кто знал, как обманчиво это впечатление. Во всяком случае, Тумидус предпочел бы сойтись на борцовском ковре с тремя профессорами Мваунгве сразу, нежели с одним обжорой Лентуллом.
— Кто-нибудь из вас был на похоронах?
— Нет.
— А я был, — сказал Тумидус. — У меня крепкие нервы…
…В сфере визора бились волны и поля. Было красиво, сулило смерть.
— Ракшаси, — вздохнул координатор Умсла. — Она вынырнула из-за астероидного пояса Малой Виманы. Хищная флуктуация класса 4R-10+ согласно Реестру Шмеера-Полански. Бой был коротким. Схватку зафиксировала следящая орбитальная станция «Карттика». Коллант погиб быстро: распался на малые тела. Что-то нарушилось в связке коллантариев… Флуктуация сразу утратила интерес к продолжению контакта. Когда она ушла, челнок со станции подобрал замерзшие трупы.
В холодной мгле космоса кружились ледышки — шесть тел. Мертвецкий хоровод расширял кольцо, словно желал напоследок захватить как можно больше пространства, негостеприимного к белковым существам. Жизнь кончилась, время вышло, так хоть пространство… К телам приближалась искорка — челнок «Карттики».
— Вечная память. — Юлия нахмурилась. Между бровями госпожи Руф залегла жесткая складка. — Степка был хорошим парнем. Лючано очень огорчился, узнав о его гибели. Даже плакал, когда думал, что я не вижу. Он знал Степку еще мальчишкой. С остальными мы знакомы не были.
— Это не все, — сказал Тумидус. — Я не закончил.
— …Ракшаси. — Координатор Умсла виновато развел руками. — Высокий класс. Будь на месте колланта кто-то из природных антисов… Папа Лусэро, Нейрам Саманган, Буйвол Капардин — любой из них порвал бы флуктуацию в клочья. Мне жаль, что сила коллантов ограниченна. Мне очень жаль, полковник.
— Кто погиб из помпилианцев? — спросил Тумидус.
— Валерий Флавий, с Квинтилиса. Вы знали его?
— Нет.
Ракшаси, думал Тумидус, глядя, как в сфере танцуют покойники. Коллант. Бой лучей, полей и волн. Умсла ничего не понимает. Никто не понимает, кроме нас. Тумидус ясно представлял, как это видится изнутри, из-под шелухи. Вторичный эффект Вейса, галлюцинативный комплекс был для коллантариев ярче любой реальности. Степь, опаленная зноем. Море ковыля. Скачка к далеким холмам. Чешуйчатая броня, шлем с пышным султаном. Меч тяжко хлопает по бедру. Отряд — единое целое, и ты — центр его, центр и связующие нити. Так идет в бой центурия под корсетом. Из-за холма выходит женщина. Она смеется. Она меняется — выше любого из всадников, больше слона. Из пасти течет густая слюна. Блестят клыки, способные испугать тигра. Когти-кинжалы тянутся к незваным гостям. «С флангов! Обходим с флангов…» Маневр не удается. Свалка, пыль, хрип. С седла наземь летит один всадник, другой. Связь теряется. Единство распадается, люди превращаются в мясо, в добычу. Холмы гаснут, степь выгорает, чернеет, дышит убийственным холодом…
