— «Мазда»-то? Да, наверно, так в гараже у Сыча и стоит. Если, конечно, продать не успел.
— Как встретиться с Сычом?
— Да как — просто. Ну то есть адреса я его не знаю, но он постоянно возле гаража своего ошивается. Помните ведь, где у него гараж был?
— Ну.
— Так там и остался. Мы и в покер с Сычом возле гаража играем, на скамеечке.
— Это Сыч тебе про «мазду» рассказал?
Ильницкий кивнул:
— Угу. Пока в карты играли, все и выложил. Знаете ведь, как оно под пиво да под водочку бывает. Да под хорошее настроение. И не хочешь рассказывать, а расскажешь. А я сразу смекнул, что с этой машиной не все ладно. Особенно когда он мне про рацию сказал.
Грязнов удивленно поднял брови:
— Про что?
— Про рацию, — повторил Ильницкий. — А что, разве я по телефону вам про нее не сказал? Странно… Голова совсем ничего не держит, надо пить завязывать. Короче, рация там была. В нее тот человек и кричал, который потом проходным двором убежал.
— Рация тоже у Сыча?
— А у кого ж еще? Он мне ее и показал. Черная такая, как у ментов, только малость поизящнее. Дорогая, наверное, штука.
Грязнов помолчал, обдумывая рассказ Ильницко-го. Ильницкий же внимательно следил за выражением лица Вячеслава Ивановича, стараясь угадать, какой эффект произвели на генерала его слова.
Наконец, не в силах больше ждать, Ильницкий осторожно спросил:
— Так как насчет уговора нашего?
— Какого уговора? — вышел из задумчивости Гряз-нов.
— Ну насчет суммы… на поправку здоровья?
— А, ты про это.
Грязнов достал из кармана пиджака бумажник, вынул из него несколько купюр и протянул их информатору. Тот взял бумажки, аккуратно сложил их пополам и запихал в карман джинсовой рубашки. Физиономия его светилась от удовольствия.
— А насчет брата моего не похлопочете? — неожиданно спросил он.
— Какого еще брата?
— Да брат у меня в ментовку за угон загремел. Совсем еще сопляк. Выпил лишнего с пацанами, ну и накуролесил.
— Он не накуролесил, он украл. И за воровство свое ответит.
— Так по мелочи же. К тому же — в первый раз. Похлопочите, что вам стоит?
Грязнов пристально посмотрел на Ильницкого, затем усмехнулся и сказал:
— Если твоя информация действительно нам поможет — так и быть, помогу твоему недорослю получить условный срок.
— Вот это дело! — обрадовался Ильницкий. Он протянул руку к графину с водкой. — Может, обмоем нашу встречу? Все-таки давно не виделись.
— В следующий раз.
— Ну как знаете. А я, с вашего разрешения, дерну.
— В какое время Сыч бывает в своем гараже?
Ильницкий глянул на настенные часы и ответил:
— Езжайте сейчас — не ошибетесь.
Грязнов встал из-за стола, но тут Ильницкий состроил жалостливую рожу и попросил:
— Только вы ему не говорите, что это я вас навел.
— Думаешь, он сам не догадается?
— Одно дело — догадаться, а другое — знать наверняка, — резонно заметил Ильницкий. — Кстати, гражданин начальник, за банкетик наш не заплатите, а?
— Я ведь тебе дал денег.
— Так ведь те деньги — должок отдать, — жалобно проблеял Ильницкий. — А за «покушать» — отдельная такса. Если вы, конечно, не против.
Грязнов усмехнулся, покачал головой, удивляясь наглости стукача, затем вынул из кошелька еще одну бумажку и небрежно бросил ее на стол. После чего повернулся и вышел из «Бара-рюмочной», оставив Иль-ницкого наедине с графином водки.
В машине он вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер капитана Могильного:
— Алло, Коля, это Грязнов… Слушай, я сейчас встречался с Ильницким. Он мне кое-что рассказал. Ты ведь помнишь Игната Сычева?… Да-да, тот самый, что номера перебивал. Так вот… — Вячеслав Иванович пересказал Могильному историю, рассказанную Ильниц-ким. — У меня сейчас важное дело. Поэтому, будь добр, сгоняй в гараж к Сычу и потряси его хорошенько на предмет этой «мазды»… Да, прямо сейчас… Хорошо. Позвони мне потом.
3
Сычев был здоровенным сорокалетним мужиком с бицепсами Шварценеггера и умственными способностями десятилетнего ребенка. Когда-то он перебивал номера на угнанных машинах, за что и загремел на кичу. После отсидки, однако, Сыч взялся за ум и теперь зарабатывал себе на жизнь ремонтом машин. Руки у него были золотые, и клиентуры хватало. Возле сычевского гаража постоянно терлись подростки, которым Сыч давал разные мелкие поручения. А то и просто гонял их за пивом. Несмотря на отсутствие мощного интеллекта, хитрости и коварства Сычу было не занимать, что в полной мере проявлялось, когда он садился играть с кем-нибудь в карты. На зоне Сычева научили нескольким шулерским приемам, что позволяло ему с легкостью обыгрывать вольных «лохов». Но на крупные деньги Сыч никогда не играл, поэтому «лохи», по большому счету, оставались не в обиде.
И вот с этим человеком беседовал теперь капитан Могильный, сидя на скамейке возле гаража и потягивая из бутылки пиво.
— Пацанов я вам не сдам, — пробасил Сычев, отхлебнул из своей бутылки и вытер рот тыльной стороной ладони. — Если кого за это дело привлекать, так только меня.
— Погоди ты на рожон лезть, — спокойно сказал ему Могильный. — Пока я просто хочу узнать про эту «мазду» все, что знаешь ты.
Сычев недоверчиво покосился на капитана, снова приложился к бутылке, хрипло вздохнул и сказал:
— Сглупили пацаны, ничего не скажешь. Купились на легкую добычу.
— Как это было?
— Да как. Услышали они взрыв, выскочили из кафешки. Видят — «мазда» припаркована. А из «мазды» той голос слышится. Громкий. Как будто кто-то на кого-то кричит. Пацаны, понятное дело, подошли поближе — любопытные ведь. И видят — в окне открытом мужик сидит и в телефон, как сирена, вопит. Увидел пацанов, заткнулся и давай машину заводить. А она, как на зло, не заводится. Ну пацаны еще ближе подошли. А он, мужик этот, как только увидел, что они подходят, так из машины выскочил и к проходному двору побежал. Убежал — да так и не вернулся. Пацаны подождали-подождали, потом сели в машину и ко мне ее пригнали. Идиоты. Хотел я ее обратно отогнать, но побоялся. По городу тогда «план-перехват» объявили… А тут еще эта рация. — Сычев кивнул на рацию, лежащую перед Могильным на столе.
— Я хочу поговорить с этими пацанами, — сказал капитан Могильный.
Сычев покачал тяжелой головой:
— Не получится. Уехали они. В пионерлагерь.
— Скажи мне их имена.
Сычев усмехнулся:
— Этого вы из меня и клещами не вытяните. Да и незачем вам с ними говорить. Все, что знали, они мне и так рассказали. Лицо мужика они в темноте не разглядели. А место, где стояла тачка, я вам и сам покажу.
