— С третьего. — Вадим замедленным движением достал из внутреннего кармана фотографию и не сразу, сначала сам взглянув, протянул ее Ревазу. — Только не откладывая.
Тот взглянул на нее, потом оторопело посмотрел на Вадима.
— Его ты знаешь как облупленного, кто он, как зовут и где искать, — сказал Вадим. — Я приготовил фотографию для другого, я не знал, что придешь именно ты. Ну, теперь ты убедился, что не о тебе речь?
Реваз протянул снимок обратно.
— Ничего не понимаю… — пробормотал он.
— А тебе и понимать не надо, — продолжал Вадим. — Короче, это нужно сделать быстро, не откладывая. Потом — Колюня. Самохину — после них. Чтобы ее найти, потребуется немало времени. Все понял?
— Да. Вадик, извини, дорогой… — Реваз прижал руку к сердцу.
— Так что, по рукам?
И они ударили по рукам.
— Есть одно важное условие. — Вадим наставил на Реваза указательный палец. — Таких профи, как ты, поискать. Не только по мастерству, но и по упрямству.
Ты меня уже достал своим ни на кого не похожим и никогда не меняющимся почерком! Постарайся запомнить: кроме твоего верного «ТТ» есть и другие средства демографического регулирования численности населения. Я понимаю, что он твой надежный и верный друг и товарищ, но тогда береги его и спрячь подальше, как семейную реликвию. Хоть у тещи в огороде. И найди себе наконец другой ствол. Ищи где хочешь, но другой. И запомни: согласно анатомии человека, в голове у каждого из нас кроме лба есть и другие уязвимые места: висок и затылок.
Реваз ничего не ответил, только сдержанно кивнул.
— Потом я дам тебе данные и координаты на Колю-ню. А сейчас, извини… — Вадим взглянул на часы. — Мне нужно идти. А ты тут пока посидишь, да?
И, кивнув и одновременно подмигнув в сторону барменши, Вадим быстро, чтобы не услышать каких-то новых вопросов, но чувствуя спиной пристальный взгляд Реваза, вышел из бара.
Антон, больше некому, подложил мне эту свинью, лихорадочно думал он, быстро идя в сторону метро, чтобы смешаться с толпой. Решил от меня избавиться? Ну-ну… В толпе он еще раз оглянулся, достал фотографию Реваза, порвал ее в мелкие клочки и бросил в разные урны.
Считай легко отделался. Повезло, что он собирался заказать неизвестному «чистильщику» не одного Реваза. И потому взял с собой две фотографии…
Там, в баре, он какое-то время лихорадочно раздумывал, как быть, потом, взяв себя в руки, вспомнил, что фотография Реваза — старая и мятая, с надломленным уголком. А ему следует нащупать и вытащить из кармана другую, новую, с целыми уголками… И кончиками пальцев — под пристальным взглядом Реваза — он таки нащупал в кармане этот надломленный уголок на одной из них, после чего вытащил вторую.
Теперь следовало успокоиться и все обдумать. Зачем Антон натравил на него Реваза? Почему он решил от него, Вадима, избавиться? Хочет получить все? Или ему велели это сделать эти племянники богатеньких дядей, решившие переиграть? А его, Вадима, сделать крайним? Время на обдумывание пока есть. Но и версия тоже на подходе… Ну, конечно! Зря он сказал Олегу про видеозапись, на которой тот кувыркается с певичкой. Олег сразу настучал Разумневичу, а тот с перепугу сказал Белявскому, что разоблачил заговор шефов безопасности… И пошло-поехало… А про своих племянников, что те тоже участвуют и даже организовали заговор, они в курсе? Ладно. Разберемся. Сейчас нужно съездить в одно охранное агентство, вернее, к его владельцу, этому придурковатому увальню Мише, главным достоинством которого является доверие к нему друга детства, «важняка» Шестакова. Надо бы послушать, какие еще разговоры записала подслушка в Генпрокуратуре, помимо того что она уже передала в эфир, пока работали ее батарейки.
Миша радушно встретил его в своем кабинете и с ходу гораздо более суетливо, чем в прошлый раз, предложил выпить водки, что Вадиму сразу же не понравилось. Он взял у него сканер, отвинтил у него все крышки и, достав лупу, стал демонтировать свой «микрофончик» с миниатюрным передатчиком, предварительно его протестировав. Все работало на славу, только сели литиевые батарейки.
— Ты ж говорил, микрофон мне оставишь? — обиженно сказал Миша, глядя, как Вадим его вынимает.
Бывают случаи, когда чья-то жадность может вызвать самые дружеские и теплые чувства, с облегчением подумал Вадим. А то, глядя в бегающие глаза Миши, он решил было, что в этом придурке возобладала ностальгия по тряпичному мячу, который он гонял с бывшим другом детства.
— В самом деле. Хорошо, что напомнил, — сказал Вадим, продолжая тем не менее снимать свой «микрофончик» с записывающим цифровым устройством. — Сейчас перепишу себе на кассету, и — он твой. Забирай, не жалко. У меня еще есть. Обещали в скором времени достать получше.
6
Гера присвистнул, когда, высунувшись в окно, увидел телевизионных операторов и журналистов, столпившихся неподалеку от проходной Генпрокуратуры.
— Кого-то ведь ждут, как ты считаешь? — спросил он у Померанцева, который тоже выглянул на улицу. — Уж не того ли, кого и мы?
В кабинете Померанцева они были втроем: сам хозяин кабинета, Шестаков и следователь Еремин, прибывший рано утром из Петербурга.
— Я лично жду господина Быстрова, который явно задерживается, — сказал Валерий, посмотрев на часы. — А кого ожидают телевизионщики, без понятия.
— Так это они его караулят! — воскликнул Гера. — Наверняка этот цепной пес демократии обратился к прогрессивной общественности, мол, опять началось широкомасштабное наступление на свободу слова и предпринимательства… Раньше это называлось просто и без затей: наших бьют! Они явно хотят заснять момент, когда мы будем тушить сигареты о его благородное чело и ставить на живот раскаленный утюг. У вас в Питере, кстати, по-другому? — обратился он к гостю.
— Да то же самое, — отмахнулся Еремин. — Но что-то его не видно. Может, позвонить?
— Рома, главное — не мельтеши, — ответил Гера. —
Раз его коллеги сбежались на запах сенсации, значит, Олег Иванович обязательно будет! Собственной персоной и без адвоката, чтобы потом, в самый патетический момент, громогласно его потребовать. Может, просто еще не все подъехали и он где-то в переулке выжидает, когда съедутся самые тузы?
— Думаю, дело обстоит как раз наоборот, — вставил Валерий. — Невооруженным глазом видно: эта публика из канала ТВТ, принадлежащего Белявскому. Другой аббревиатуры на их футболках, бейсболках и бортах машин я что-то не вижу.
— А, ну тогда они будут снимать совсем другое! — согласился Гера. — Уже не про то, как держиморды от юстиции душат свободу слова, а как наши славные правоохранительные органы вяжут продажного писаку из криминальной корпорации господина Разумневича энд компани.
— Что-то ты сегодня не на шутку развеселился, — заметил Валерий, глядя на него.
— А что мне, плакать, если я вчера уломал-таки Сережу Королева? Он обещал поправить кое-что в следственном деле на Абрикосова, чтобы тот потянул на условный срок.
