— Але, — услышал он хриплый голос с характерным кавказским акцентом.
— Здравствуйте! Мне рекомендовали вас как лучшего специалиста, — произнес Антон специально предусмотренные для этого случая слова. — Нам срочно требуются ваши услуги.
В трубке некоторое время было слышно прерывистое дыхание. Похоже, «специалист» колебался.
— Я вообще-то взял отпуск, хочу отдохнуть.
— Наверно, был трудный заказ? — посочувствовал Антон. Понимаю. Но возможность хорошо заработать я бы на вашем месте не упускал.
— Не знаю, дорогой, что ты называешь «хорошо заработать», — сказал тот. — Смотря сколько. И за что.
— Я только посредник, — ответил Антон. — Но знаком с заказчиком. И знаю, что цена для него не имеет значения. Он сказал, что ему нужен только самый лучший специалист, который сделает все чисто и классно. Мне рекомендовали именно вас.
— Я подумаю. Один день потерпит?
— Полагаю, да.
— Как его найти?
— Связь только через меня. И только по электронной почте. Поэтому никаких телефонов, никаких звонков.
Минут через десять, еще раз все продумав, Антон позвонил Вадиму:
— Вадик, привет, это*. Ты, помнится, просил подобрать тебе специалиста по химчистке. Я такого нашел. Говорят, лучший из лучших.
— Долго же ты телился… — проворчал Вадим.
— Такие спецы нарасхват, — объяснил Антон. — У них все расписано на год вперед. Как у наших звезд политики, эстрады и дорогих шлюх. А тут у него окно образовалось. Он недавно закончил аналогичную работу. Говорят, с наивысшей оценкой.
— И много он просит?
— Это уж как договоритесь.
— А твои комиссионные? — поинтересовался Вадим.
— Старик, ты меня ни с кем не путаешь? Например, с твоим Олегом?
— Ладно. Посмотрим. Еще новости есть?
— Но не по телефону же, — сказал Антон. — Надо бы повидаться и потолковать, ты не находишь?
— Сначала выведи меня на этого твоего знатного, как комбайнер, «чистильщика», а там посмотрим.
— Договорились. Ответ он даст завтра. И я тебе сразу все сообщу, — сказал Антон и отключил трубку.
Итак, что мы имеем, подумал он. Эдик связался с молоденькой певичкой, она уже везде за ним ездит — в качестве секретаря… Нас на бабу променял, как в песне о Стеньке Разине. Только ночь с ней провозился, а наутро… А наутро что-то произошло. Ну да, ему позвонил перепуганный Лева Разумневич и сообщил о раскрытии заговора их шефов службы безопасности. Ответственный секретарь Левиной карманной газеты, видишь ли, трахал под видеокамеру в кабинете редакции эту Юлю. А Эдик только что сам с нее слез. И, возможно, его оскорбило, что какой-то газетчик из лагеря заклятого друга стал его молочным братом. И это произвело настолько неизгладимое впечатление, что он, при всем своем уме, охотно поверил в этот самый заговор? Который на самом деле имеет место быть, поскольку он, Антон, как последний идиот, доверился Вадику. А Вадик оказался совсем не тем, что прежде. Стал рассеянным, себе на уме… И теперь надо очень хорошо думать, как быть дальше. Если еще всплывут Дима и Славик, то нам с Вадиком вообще каюк. Саша, сплавивший свою певичку Эдику и потому сразу ставший официальным любовником его супруги, а также другом «семьи», уже воротит от меня нос, и теперь самое время подумать о собственной безопасности. И не только думать, но и что-то делать. И ему, Антону, не в чем будет себя упрекнуть, если этот «чистильщика узнает, кто его заказал, и, в силу кавказского темперамента, примет единственно правильное решение.
Но это на внешнем фронте. На внутреннем следует внимательно следить за всеми Сашиным телодвижениями, кроме, разумеется, спальни хозяйки.
Поразмыслив, он позвонил Диме Гурееву:
— Димон, это я. У нас появились некоторые трудности, связанные с недопониманием ситуации со стороны известных тебе лиц…
— Я перезвоню тебе позже, — холодно ответил Гу-реев и отключил связь.
Так… Сейчас он позвонит Славику, а тот наверняка дядюшке… Тоже что-то почуяли? Черт… кажется, я поспешил с этим звонком.
Позвучавшая трель мобильного вернула его к действительности.
— Зайди ко мне прямо сейчас, — сказал Белявский.
— Вы что-то надумали? — спросил Антон.
— Вместе подумаем…
В кабинете кроме Белявского был Саша, и он, развалясь, сидел в кресле, которое обычно занимал Антон.
— Присаживайся. Вот только что опять звонил Левка и снова настаивает на немедленной встрече.
— Ну раз настаивает… — Антон пожал плечами.
— Ты садись, — повторил Эдуард Григорьевич.
— Молодой, постою.
— Не понял. И долго ты собираешься стоять? — Белявский сощурился одним глазом, что не предвещало ничего хорошего.
— Вы же видите, мое место занято.
— Ах, оно твое?.. — протянул босс.
Возникла неловкая и напряженная пауза, во время которой Белявский снова переглянулся с фаворитом собственной супруги.
— Сядь туда, — Белявский указал Саше на другой стул, стоявший немного дальше от его стола. — Он его грел для тебя почти полчаса, — сказал своему шефу безопасности.
— Спасибо, — кивнул Вадим, усаживаясь. — А я все думал, для кого его согревал я в течение трех лет.
— Ну-ну, перестаньте… — поморщился Белявский.
— А я еще ничего такого не говорил! — подал голос Саша.
Антон коротко посмотрел на него через плечо и ничего не ответил.
— Ну, все? — спросил Белявский. — Все сказали? Теперь меня послушайте. Я еду на встречу к Леве, которая состоится через час в театре у Полынцева, в его кабинете. Мы с ним договорились: по одному охраннику с его и моей стороны, которые будут возле дверей. Со мной поедет Саша. Какие соображения?
— Ну, раз вы уже все решили, — пожал плечами Антон. — Полынцев гарантировал вам безопасность и отсутствие прослушивающей аппаратуры? — спросил Вадим.
— Я только что ему звонил. Старик божился, что после нашей, вернее, твоей закладки, которую у него нашли, — указующий перст босса уперся в Антона, — другой закладки у него нет и больше никогда не будет.
— Это вы приказали ее заложить, — напомнил Антон. — Вы же всегда хотели знать, как распоряжаются вашими пожертвованиями, в том числе на искусство… А он случайно вам не сказал, кто именно ее там нашел? А то у меня есть на этот счет свои соображения.
— Сейчас не об этом речь, — отмахнулся Белявский. — И потом, зачем нам с Левой подслушивать самих себя?
— Действительно, — согласился Антон.
4
В Москве Гера направился в прокуратуру прямо с поезда. Померанцев ждал его у себя.
