— Анюта, ты как-то светишься вся! Уж не влюбилась ли? — спрашивала мама.
Анна отшучивалась, уверяла, что радуется только тому, что Валентина Ивановна чувствует себя все лучше и скоро будет готова к операции. Это была, конечно, правда, но не вся.
Каждое утро Анна просыпалась с ощущением, что вечером ее ждет праздник. Она спешила на семинары в «Триаду», словно на лекцию любимого преподавателя или на спектакль с любимым актером. Безудержная энергия Третьяковой, зажигавшей полный зал, словно костер одной спичкой, и этот зал, загоравшийся ее верой в их успех, ее поддержкой, ее убежденностью в том, что все они делают новое, замечательное по своей сути дело, — все это превращало занятия в веселый праздник жизни.
Каждый вечер звонила Зойка, нетерпеливо спрашивая, когда же придет ее черед. Анна, соблюдая правила игры, напускала туману, затем обнадеживала приятельницу, говорила, что уже беседовала с руководством, что шанс есть! Что вот-вот…
И вот ее черед настал. Сегодня, в субботу, Зойка должна была пройти тот же путь, который прошла Лаврова неделю тому назад. Накануне была определена группа поддержки: Скотниковы, пожилая дама Галина Юрьевна, та, что гладила руку Лавровой и, как выяснилось, была мамой Ольги Третьяковой, один очень импозантный мужчина — доктор-отоларинголог, очаровательная Медведева, две учительницы и Голушко.
За Зойкой Анна заехала на «ауди» Скотникова. За рулем был все тот же немногословный водитель. Машина произвела на Филиппову должное впечатление. Скотников, умевший располагать к себе людей любого возраста и пола, тут же обаял Зойку. Через минуту они уже перешли на «ты». На этот раз семинар проходил в шикарной «Рэдисон-Славянской», и это тоже сыграло свою роль, как и парковка возле отеля исключительно иномарок, на которых подъезжали пригласители и приглашенные.
В холле вокруг Зойки кружили стаей члены «группы поддержки». Больше всех Зойке понравилась Гуся. Потому, видимо, что была она такая же толстая и нескладная, как сама Филиппова, а вот, поди ж ты, удачливый бизнесмен. Муж ее обожает! Все это вселяло надежды. И врач-отоларинголог успешно справился со своей ролью, бросая на Зойку плотоядные взгляды.
Анна с тайным ужасом ждала семинара. Потому что помнила, какое жуткое впечатление произвело на нее это действо. Но и это оказалось не так страшно, как думалось. Правда, оглушительная музыка и мантры, выкрикиваемые залом, привели Филиппову в шок, и она призналась позже, что хотела удрать тотчас же.
— Знаешь, Анька, если бы я не видела, что ты тоже морщишься и страдаешь от этой безумной какофонии звуков, не кричишь в полный голос «хей, хей», а, опустив голову, просто молчишь и ждешь конца процедуры, если бы я всего этого не увидела, я бы сбежала, клянусь! Потому что решила бы, что тебя зомбировали. Но ты реагировала так же, как и я, и это меня остановило.
Так сказала ей Зойка поздним вечером субботы, когда они сидели в кабачке и все было позади.
Никуда бы ты не делась, подумала тогда Анна. Так же, как и я, не смогла уйти, осталась бы, несмотря на грохот и мантры. А может, и благодаря им… Тем более что семинар вела Третьякова, а это не Журавлев какой-то там. Ольга, молодая, стройная, зеленоглазая, этакая чертовка и сорвиголова, так ловко, быстро и умело рисовала радужные картины будущего, что вновь приглашенные сами шли в пасть к этой львице, не задумываясь о последствиях. И что-то еще действовало на всех!
В перерыве обалдевшую Зойку «окучивала» вся группа поддержки. Ей принесли чай (как, впрочем, и другим приглашенным — этого Анна в прошлый раз просто не заметила), ее гладила по руке умнейшая Галина Юрьевна, над нею гудел умиротворяющим баритоном Голушко. Наконец, подошла сама Третьякова, весело о чем-то спросила Зойку, что-то сказала… Видимо, пошутила, потому что все вокруг рассмеялись. И вот Зойка поднялась и пошла подписывать договор.
Анна совершенно не помнила, что она сама-то делала? Тоже, видимо, уговаривала, но как? Какими словами? Полный провал в памяти. Зато Лаврова очень хорошо помнила свои мысли в эти минуты. А думала она о том, что вот сейчас, возможно, заработает свои первые шестьсот долларов. Или не заработает. И ей хотелось их заработать!
Финал вечера прошел гораздо проще, чем это было с ней. У Зойки были деньги — она копила их на путешествия, потом оставила на жизнь без работы и в этот субботний июньский вечер почти все свои сбережения отдала «Триаде».
Потом они посидели в кабачке вместе со Скотниковыми. Анна перепоручала им свою подругу и партнера на то время, пока ее не будет в городе. Обсуждался предстоящий бал. Гуся рассказывала Зойке, где можно взять напрокат вечернее платье ее размера. И как там будет весело, шумно! И что обязательно будут разыгрываться совершенно замечательные призы.
Зойка была возбуждена до состояния, пограничного с истерикой. Она очень громко разговаривала, неуемно и некстати хохотала, неумело дымила сигаретами, выпила пару бокалов шампанского и изрядно захмелела. Анна отвезла ее домой на такси.
Итак, она выполнила все указания Третьяковой. Она заработала свои первые деньги, которые получит, когда вернется из командировки.
Она не сделала лишь одного — не осталась ночевать с Зойкой. Во-первых, это все же казалось ей паскудством— вот так стеречь подругу, словно плененную птаху. А кроме того, на следующий день, то есть ранним воскресным утром, она уезжала в Прагу! В свой любимый город, где уже бывала. И куда всегда стремилась вновь. И нужно было еще собраться в дорогу.
Расцеловав Филиппову у подъезда и пообещав, что все будет прекрасно, Анна уехала домой.
Зойка проснулась ранним утром с дикой головной болью и чувством какого-то запредельного беспокойства, почти ужаса. Она вспомнила о том, что произошло вчера, и похолодела.
Как это она сделала? Куда отдала свои кровные деньги?
Ну да, Анька и ее друзья, все ее убеждали… И она сама просилась туда, в конце концов… Но что же это за работа такая? Обманывать, завлекать — как цыганка на рынке? Но Анька-то меня не обманывала… Да просто я ни о чем не спрашивала! Как оголтелая перла танком — возьми да возьми! Вот — взяли! Получи, фашист, гранату!
Зойка кинулась к телефону. У Лавровой телефон не отвечал. Ну да, Анька его на ночь отключает. Она спит плохо, если разбудят, потом не уснет. Хороша подруга! Втянула черт знает во что, и нет ее!
Нет, не втянула. Она вся светилась всю эту неделю, Зойка же сама видела и слышала. И она, Анька, искренне хотела ей помочь выбраться из депрессии! Ну и что, что хотела? Сегодня ей, Зойке, еще хуже, чем было! Чувство беспокойства все нарастало. Филипповой непременно нужно было с кем-то поговорить! Она вспомнила о Скотниковых. Анька перепоручила ее им, этой парочке. Зойка полезла в сумочку, нашла телефон, записанный на бумажной салфетке, кинулась к телефону.
— Але? — после долгих длинных гудков отозвался заспанный женский голос.
— Гуся? Это я, Зоя.
— Какая Зоя? — явно не врубалась Скотникова.
— Ну, Зоя Филиппова, подруга Ани Лавровой.
