«Нет, кажись, не знают», — подумал Камельков, и его настроение чуть-чуть приподнялось.
— А чему радоваться? — сказал он, пожимая худыми плечами. — Весь вчерашний день пробегал зря. Муровский агент-осведомитель наплел мне с три короба, я проверил — все оказалось фуфло.
— Бывает, — понимающе кивнул Поремский. — Но это еще не повод для печали. Не забывай, малыш, что ты работаешь в команде. А команда кое-что разузнала. Правда, Ален? Давайте подобьем первые бабки…
Поремский подмигнул Никитиной, в ответ она ослепительно улыбнулась.
— Я смотрю, у вас полный консенсус, — пробурчал Камельков. — Кстати, а чего это вы вместе пришли? Это, знаете ли, дает богатую почву для определенных подозрений и догадок.
— Это точно, — кивнула Алена. — Только будь осторожен в своих догадках. За некоторые из них можно легко схлопотать по шее.
— Солнце мое, если моим палачом будешь ты, то я готов подставлять шею снова и снова! — с насмешливой торжественностью изрек Камельков. — Кстати, анекдот. Беседуют два следователя. Одна другому: «Если бы я была вашей женой, я бы подсыпала вам в кофе яду!» Второй улыбнулся, вот так… — Камельков изобразил улыбку. — И отвечает: «Солнце мое, если бы я был вашем мужем, я бы выпил этот кофе с радостью!»
Алена хихикнула. А Поремский удовлетворенно кивнул:
— Ну вот! Узнаю коллегу Камелькова. А то «чему радоваться», «все фуфло». Так, Ален, не сочти за труд, сделай-ка нам с господином сыщиком кофе. А я пока растолкую ему, что мы с тобой надыбали.
— Вот так всегда, — вздохнула Алена. — Мужчины ведут деловую беседу, а женщины их обслуживают. Ладно уж. Но за это с вас шоколадка.
— Одна на двоих? — деловито осведомился Камельков.
— Еще чего! С каждого!
Пока Алена готовила кофе, Поремский рассказал Мишане о своей беседе с профессором, а также о встрече Алены с питерским бизнесменом Михайловым. Услышав о том, что Алена встречалась с Михайловым в ресторане, Камельков ревниво на нее покосился, но ничего не сказал.
— Вот такие дела, — закончил рассказ Поремский. — И еще, я тут поговорил кое с кем… Ален, это тебя тоже касается. Подвигайся поближе.
Алена поставила на стол поднос с тремя чашками кофе, ложками и сахарницей, затем села рядом с мужчинами.
— Золушка готова слушать, — сказала она.
— Ты забыла отделить гречневые зерна от рисовых, — напомнил ей Камельков, однако Алена погрозила ему крепким маленьким кулачком, и он послушно умолк.
Коллеги разобрали кофе, и Поремский продолжил свой рассказ:
— Помните, я говорил вам о конфликте Андрея Голубева и Владимира Баркова? Голубев с помощью кипрской офшорки хотел захватить «Ракету» и наполовину осуществил свой план. Однако вскоре его скинули, завели уголовное дело и тому подобное. В итоге гендиректором стал Владимир Барков, который до этого отвечал на «Ракете» за производство. В финансах он мало что смыслил, поэтому взял к себе в коммерческие директора Сергея Бойко…
— Ныне покойного, — заметил Камельков.
Поремский кивнул:
— Именно так. А также известного предпринимателя Григория Сатановского. В пику Голубеву они также стали скупать акции «Ракеты» и приобрели аж пятнадцать процентов. Им покровительствовал исполняющий обязанности гендиректора «Геракла» Анатолий Карасев, а Голубеву — некоторые генералы Министерства обороны. У Карасева был главный козырь: находящиеся в доверительном управлении пятьдесят процентов плюс одна акция «Ракеты», принадлежащая государству.
— А имена этих покровителей из Министерства обороны известны? — осведомился Камельков.
Поремский отрицательно покачал головой:
— Нет. Но об этом мы пока не говорим. Идем дальше. Как известно, индийские и китайские контракты на переоснащение военных судов, а это сотни миллионов долларов, достались «Ракете». Причем активно в этом заводу помогал вышеупомянутый исполняющий обязанности гендиректора «Геракла» Анатолий Николаевич Карасев. О нем речь пойдет отдельно. Поэтому тот, кто сейчас встанет у руля предприятия, будет контролировать огромные финансовые потоки.
— Значит, убийство Бойко было направлено на то, чтобы запугать оставшихся в живых руководителей завода! — с горячностью воскликнул Камельков. — То есть Баркова, Андрея Гдлубева и этого… как его… Са-тановского!
— Потише размахивай руками, а то уделаешь нас с Аленой с ног до головы своей кофейной гущей, — осадил его Поремский.
— В растворимом кофе нет гущи, — заметил Камельков, сверкая глазами от нетерпения. — Так что скажете, Владимир Дмитриевич? Неужели моя версия не имеет права на существование?
— Имеет, Миша, имеет. Если все так, как ты говоришь, то в качестве жертвы Бойко выбрали не случайно. У Баркова и Сатановского была серьезная охрана. А Бойко, как выяснилось, вообще не имел телохранителей.
— Вот именно! — воскликнул Камельков и так брякнул чашкой об стол, что обрызгал себе рукав. — О черт! — проворчал он, хватая салфетку и пытаясь затереть кофейное пятно на рукаве рубашки. — Все у меня не слава богу.
— Это точно, — кивнула молчавшая до сих пор Алена. — Владимир Дмитриевич, мне кажется, было бы полезно… да нет, просто необходимо побеседовать с Голубевым. С тем, кого двигала кипрская офшорка и кто, по вашим словам, имел серьезную поддержку в генералитете Министерства обороны.
— И, несмотря на это, слетел с должности, — вставил свое слово Камельков, продолжая промокать салфеткой испорченный рукав.
Поремский посмотрел на ребят и нахмурился.
— Я узнавал насчет этого Голубева, — сказал он. — Мы не сможем с ним поговорить.
— Почему? — удивилась Алена. — Он что, слинял за рубеж?
— Еще хуже. У Голубева случился инсульт. Он уже месяц лежит в коме.
Алена вздохнула:
— Н-да… Одно другого не лучше. Значит, Голубев не имеет отношения к убийству Бойко. Если только он не морочит голову врачам.
Поремский попробовал губами кофе — не горячий ли, отпил немного и покачал головой:
— Нет, Алена, не морочит. Я заезжал в больницу. Голубев — овощ. Подсоединен к системе искусственного жизнеобеспечения. Пребывает в царстве сновидений и грез.
— Значит, придется искать дальше, — философски сказал Камельков. — Ну да не беда. Узнали про Голубева, узнаем и про другое. Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?
— Абсолютно, Миша, абсолютно.
— Хотите по этому поводу анекдот?
— Давай.
Однако рассказать анекдот Камельков не успел. Поремскому позвонил Меркулов и вызвал к себе.
— Ни пуха ни пера! — пожелали Поремскому Алена и Мишаня.
Поремский вздохнул и с удовольствием послал их к черту.
Глава 18
В КРЕМЛЕ
— А, Володя, здравствуй еще раз. Проходи.
