— А нельзя сделать так, чтобы продавцы не брали у клиентов телефоны на подзарядку? — поинтересовался Турецкий.
— А нельзя сделать так, чтоб гаишники бабки не стригли на пустом месте? — вопросом на вопрос отреагировал Веник.
Турецкий засмеялся. Взрослый пацан, ничего не скажешь! Впрочем, все тут было объяснимо — насчет этого волжского ноу-хау: люди стремятся зарабатывать и шанс не упускают. Воры подстраиваются под новые времена, изобретают новые способы добраться до чужого добра. Так было, есть и будет.
— Погоди-ка… — У Александра Борисовича появилась идея. — Ты знаешь такие салоны, где воруют?
Веник кивнул.
Через пять минут Турецкий попросил об услуге продавца салона сотовой связи — оставил свой московский аппарат «на подзарядку». Продавец, прыщавый юнец, сосредоточенный на чтении глянцевого журнала, кивнул, даже не глядя на Турецкого. Трубка у Александра Борисовича была не из дешевых, но для такого благого дела — не жалко.
Он вернулся к своей машине и сделал вид, что отъезжает, но на самом деле остановился за углом соседнего дома и наблюдал оттуда. Заодно воспользовался новым телефоном — позвонил Вязьмикиной.
— Ольга, вы что-нибудь знаете о пропавших мачтах с городского стадиона?
— Еще бы, я писала об этом скандале.
— Позвоните Леоновичу, он вам расскажет кое-что интересное по этому поводу.
— Правда? Ну просто супер! Спасибо! Вот уж не ожидала. Вы умеете работать, Петр Петрович.
— Я пока только разминаюсь.
— Тогда уточните, пожалуйста. Я снова работаю в издательском доме «Три кита»?
— А вам бы этого хотелось?
— Я спросила первая, и поэтому вы отвечайте первый.
Турецкий представил, как Вязьмикина сейчас улыбается.
— А я спросил второй и поэтому отвечу вторым.
— Петр Петрович, прошу вас, не тяните с этим, у нас были очень хорошие издания! Городу их не хватает…
— Я изучаю вопрос, — солидно ответил Турецкий.
На этом разговор был закончен.
Пять минут спустя он увидел, как в салон буквально влетел какой-то мятый субъект неопределенного возраста и пробыл там совсем недолго — выскочил на улицу, засовывая в карман телефон Турецкого.
Ну что ж, день-другой у Александра Борисовича теперь был. Он отправил в Москву новый номер телефона.
Через сорок минут, когда он уже вернулся в гостиницу, в электронный почтовый ящик пришла первая информация от Грязнова — на Тяжлова. Она содержала в себе несколько коротких предложений.
Внимательно следит за своим внешним видом. После обеда выпивает две чашки кофе, выкуривает одну сигарету «Мальборо лайт», вечером позволяет себе бокал красного вина. Спит не менее восьми часов в сутки, никогда не ложился в постель позже полуночи. Предпочитает быструю езду. Заботится о своей физической форме — строен, подтянут, ежедневно совершает длительные пробежки с собакой и двумя охранниками.
Турецкий немедленно перезвонил Грязнову — второй раз использовал новый аппарат.
— Слава, ты издеваешься?
— Ничуть не бывало.
— Тогда что это значит?!
— Это значит, пока ничего другого найти не удалось. Работаем, ищем.
— Тогда до связи.
— Погоди, погоди! Какой ты быстрый…
— Ну?
— Петр Петрович, я тут вот что подумал… Ты меня в гости еще ждешь?
— Ну… — помялся Турецкий, который об этом и думать забыл. — Не так чтобы каждую минуту…
— Понятно, гостеприимный ты наш. Я вот что подумал. Может, я тебе любимую женщину привезу?
— Славка… — занервничал Турецкий. — Ну что, блин, за самодеятельность?!
— Никакой самодеятельности, — отрапортовал Грязнов. — Я же позвонил с тобой посоветоваться?
Позвонил. А что? Ты подумай. Устроим тебе с ней сентиментальную встречу, как Штирлицу с женой. Пальчики оближешь.
— Я в разводе, — на всякий случай сказал Турецкий, имея в виду, разумеется, господина Долгих. — Ты забыл?
— Хм… Грязнов наконец дал отбой. Турецкий вздохнул с
облегчением. Хотя Грязнов, конечно, может и нагрянуть — с него станется…
Несколько минут спустя Турецкий расположился на своем любимом балконе, только переставил кресло — снял шапочку и подставил лысину негрубому вечернему солнцу. Курил, пил холодную минеральную воду, работал — записывал некоторые идеи и тут же стирал, просто хотел увидеть, как это выглядит со стороны. Обдумывал план ближайших действий. Ждал новостей от Леоновича и из Москвы…
В какой-то момент Турецкий уловил движение сзади, на соседнем балконе. Очевидно, новые постояльцы. Вода закончилась. Он встал, чтобы взять в холодильнике новую бутылочку, повернулся и успел увидеть, как на соседнем балконе мелькнуло пятно… красного цвета. Кто-то ушел с балкона в номер. В красной одежде. Хм… Совпадение? А почему бы и нет. Додумать мысль Турецкий не успел — в дверь постучали.
Он сначала все же взял в холодильнике новую бутылочку «перье», потом уж открыл.
На пороге стояла улыбающаяся Ольга Вязьмики-на. Она с наскока чмокнула Турецкого в щеку и вле-135
тела в номер. Александр Борисович покачал головой, прикрыл дверь и пошел следом.
— Зачем пожаловали, Оля?
— Ага, значит, уже не Вячеславовна?
— Будем считать, что рабочий день закончен.
— Тогда будем считать, что это — визит признательности. Хочу в очной форме сказать вам спасибо за Леоновича. — Она с любопытством разглядывала номер. — Не представляю, как вы его развели на такой материал… Черт возьми, шикарно живут газетные магнаты!
— Это было непросто, — пробормотал Турецкий не совсем понятно по какому поводу. — У вас что-нибудь еще, Ольга Вячеславовна?
— Ага. Вы знаете, что у вас на стене висит? — Она кивнула на картину, портрет Гагарина, выполненный в несколько абстрактной манере.
— Мазня какая-то, — пожал плечами Турецкий.
— Мазня?! Ну вы даете?! Это же Васильковский! Наш местный Пикассо. Или Глазунов. Кому как больше нравится. Наверно, номер стоит кучу денег, а?
— Ольга Вячеславовна, бога ради, давайте ближе к делу.
— Давайте, — охотно согласилась Вязьмикина. — Все-таки хотелось бы знать, что вы намерены делать в ближайшее время, Петр Петрович? А с Васильков-ским я бы на вашем месте обязательно познакомилась.
Турецкий вспомнил инструктаж Меркулова и невольно улыбнулся.
— Для начала я собираюсь привлечь стратегического партнера, который заинтересован в развитии проектов издательского дома и готов в это инвестировать.
— Леоновича?
