«Сумасшедший город, — подумал Гордеев. — Итальянский какой-то. Рехнулись тут все от жары, и река не помогает. То молчат, как мертвые, то рот ни у кого не закрывается».
Гордееву сегодня уже пришлось выслушать много историй по самому разному поводу. Иногда в по-91
добные минуты он жалел, что стал юристом, тем более адвокатом. Как хорошо было бы работать, например, биологом, смотреть себе в микроскоп, думать, что-то записывать, анализировать, и главное — все молча. А еще лучше — инженером. Строить, например, мосты. Построил — переехал в другое место. Больше всего Гордеев не любил в своей работе болтовню, хотя именно на ней его работа в значительной степени и строилась. Наверное, немногословность свойственна в первую очередь людям с техническим образованием, они-то прямо с сути всегда и начинают. А вот в юриспруденции так нельзя.
Адвокат московской юрконсультации № 10 Юрий Петрович Гордеев приехал в Волжск защищать клиента. Об этой услуге его упросили родители Андрея Капустина, оперативного сотрудника Волжского уголовного розыска, который находился под следствием и сидел в местном СИЗО. Это было какое-то странное дело о должностном преступлении. Капустин-старший специально ездил в Москву, чтобы уговорить привезти в Волжск знаменитого адвоката.
В Волжске Гордеев уже побывал в следственной части, переговорил со следователем Моисеенко, милой полной женщиной, которая вела дело против Капустина, добыл разрешение на посещение Капустина в тюрьме и через четверть часа уже был в местном СИЗО, знаменитой «Чертовой крепости». Слава богу, подумал Юрий Петрович, что все это происходит не в Москве. Сейчас была бы куча идиотских формальностей — в Матросской Тишине ли, в Бу-тырках, один черт…
— Мне нужно повидаться с моим подзащитным, — сказал Гордеев в соответствующее окошко. — Вот разрешение следователя…
— Фамилия? — спросила веснушчатая физиономия.
— Гордеев Юрий Петрович.
— Минуточку. — Окошко захлопнулось. Прапорщик рядом все не унимался:
— Видали в окно двенадцатиэтажку — китайскую стену? Это прямо рядом с зоной у нас жилой дом стоит. Построили его лет двадцать назад для офицеров и прапоров охраны. И все эти годы они там мерзли, ничего не могли поделать. А морозы тут частенько за двадцать градусов заворачивают. И вот этим летом начали вскрывать систему отопления и обнаружили кучу заглушек. Дом этот строили зэки, и они знали, для кого строили. Вот такие спецы есть на зоне! — не без гордости подытожил прапорщик.
Гордеев невольно улыбнулся. Он сам таких историй знал вагон и маленькую тележку. Может, когда-нибудь засядет за мемуары. Или за детективные романы. Если только к старости от всего этого тошнить не будет.
Минуточек, однако, прошло не меньше десяти, прежде чем окошко открылось снова:
— А нету у нас здесь такого — Гордеева.
— Тьфу ты, — сказал адвокат, выругавшись про себя значительно длиннее. — Гордеев — это я, я адвокат!!! А мне нужен Капустин. Капустин Андрей Леонидович, будьте внимательней, пожалуйста.
— Не учите меня работать. Гордеев насилу удержался от ответной реплики.
Окошечко снова закрылось и теперь уже открылось через несколько минут.
— Капустина тоже нету, — радостно сообщила веснушчатая физиономия.
— Как это нет?! Он арестован и посажен в СИЗО!
— Был посажен. Его в Москву отправили. Перевели то есть.
— Когда?
— Да сегодня утром.
— Вот черт! Куда именно? В какой СИЗО?
— Или в пятый, или в шестой. Так обычно бывает. А может, и в первый. Тут не отмечено. Сказано — по запросу Генеральной прокуратуры и по постановлению областной прокуратуры, вот и все.
— Ладно, теперь это уже неважно, — проскрипел Гордеев и поскорее вышел на улицу, чтоб не высказаться матом.
Сопровождающий прапорщик больше не требовался и остался внутри — встретил другого прапорщика и что-то увлеченно стал ему рассказывать.
Сделав серию глубоких вдохов, Гордеев стал обдумывать вопрос, зачем следователь Моисеенко так поступила — намеренно дезинформировала адвоката, приехавшего из Москвы. Ответа не было.
Значит, Капустина увезли в Москву… В Москве ситуация будет осложнена тем, что хотя Андрей Капустин — мент и должен быть гарантирован от соседства с уголовниками, на деле мог попасть куда угодно. Гордеев хорошо знал, что такое бывает. По чьему-то недосмотру или тем более по злому умыслу. И вот то, что он был вдруг переведен в Москву, настораживало.
Гордеев позвонил следователю Моисеенко, но на работе ее не застал и никаких разъяснений по поводу Капустина от ее сослуживцев не добился. Мобильный телефон у Моисеенко не отвечал. Вот ведь чертова баба! Когда выдавала ему разрешение на свидание с Капустиным, наверняка уже знала, что того нет в Волжске… Милая полная женщина, как же! Подлая толстая сука, блин.
Теперь надо было срочно возвращаться в Москву, потому что у Юрия Петровича складывалось нехорошее ощущение, что его водят за нос. Просто дурдом какой-то. Только-только Гордеев уже смирился с тем, что ближайший месяц, а то и все лето придется провести в этом захолустье (ну ладно, провинции), и даже начал постепенно ценить такой поворот событий (все же не пыльная Москва, Волга рядом), как все опять переворачивается с ног на голову.
Гордеев стал голосовать на краю тротуара — он знал, что вечером есть еще два самолета в столицу, и хотел вернуться сегодня же.
Машины не останавливались.
Не теряя времени, он позвонил в Москву, Меркулову. Когда-то он и сам работал в Генпрокуратуре, и бывшие коллеги по сей день не отказывали в помощи — что Турецкий, что Константин Дмитриевич. К Турецкому, конечно, обратиться было бы проще, но тот находился в отпуске. Гордеев попросил Меркулова помочь оперативно выяснить, где сейчас содержится Капустин. Меркулов разговаривал с ним несколько странным голосом, но обещал к приезду Гордеева в Москву снабдить его всей необходимой информацией, а также разрешением на посещение клиента.
Едва Гордеев закончил разговор, рядом остановился джип.
Гордеев немного удивился — такие машины нечасто останавливаются перед голосующими, если, конечно, ты не молоденькая барышня. Впрочем, может, в Волжске все иначе?
— В аэропорт отвезете? Водитель, не поворачиваясь к нему, кивнул, и
Гордеев забрался в салон. Машина тронулась с места, и вот теперь Гордеев изумился — за рулем сидел Турецкий.
— Саня?! Ты что здесь делаешь?
— У меня отпуск, — хладнокровно объяснил Турецкий.
— Помню вообще-то, но ты же на море собирался… Вот так встреча, бывает же такое!
— Бывает, значит.
— А машина-то чья, Сань?
— Напрокат взял.
— Круто живешь, — покачал головой Гордеев. — И шапочка у тебя занятная. Прямо маскарад…
