— Да случайно встретились с мужиком, я на машине был, он посмотрел на мои колеса, стал их охаивать, они у меня взаправду лысые были, на честном слове ездил, ну и предложил. По дешевке. Сто тысяч за колесо. Я посмотрел: а они новые совсем, импортные, как не взять. Я тут же погнал сюда, к директору, уговорил его, вот и купили. Он, правда…
— Что?! — ухватился Славка.
— Говорит, ты не болтай, где взял, скажи, мол, у ханыги на шоссе. Я пообещал.
— А где этот мужик находится? Где брал?
— Мы в Измайлове, на рынке встретились. Он туда и подвез. У него «фольксваген»-фургон темно-синий…
— Номер запомнил?
— Номер? Да нет, я как-то…
— Ты вспомни! — потребовал Грязнов. — Вспомнишь, отпущу!
— Какой же номер? — Галиулин даже вспотел. — Первая «Е» вроде, а потом «Р» и три, пять — тридцать пять, а третья цифра то ли шестерка, то ли девятка. Триста пятьдесят шесть или триста пятьдесят девять, точно не могу сказать.
— А марка, говоришь, «фольксваген», темно-синий? — радуясь, как ребенок, этому признанию, переспросил Грязнов.
— Да, «фольксваген», я еще посмотрел и позавидовал: вот бы мне такой!
— А номер триста пятьдесят шесть? — не унимался Грязнов.
Галиулин с мольбой посмотрел на полковника.
— Триста пятьдесят шесть или девять, тут точно не помню!
Славка еще полчаса пытал его относительно номера, но Галиулин твердил как попугай: «триста пятьдесят шесть или девять».
На прощание он забрал у Галиулина одно колесо и уехал, оставив водителя в расстроенных чувствах: вся его халтура накрылась медным тазом.
13
Грязнов-старший высвободил несчастного племянника из-под жесткой опеки гаишников да еще дал им нагоняй, что за ночь они не могли отыскать одну машину, хотя она была введена в систему «Поиск». Но смягчившись и пообещав не жаловаться на них начальнику управления ГАИ, он попросил руководителя группы срочно проверить все темно-синие «фольксвагены»-фургоны с буквой «Е» впереди, с цифрами 356 или 359. Найдя фургон, он попросил ничего больше не предпринимать, а сразу же доложить ему.
По дороге Вячеслав Иванович вкратце рассказал племяннику о находке с шинами.
— Что с памятью-то? — сочувственно спросил он. — Не прояснилась?
— Нет, — вздохнул Денис. — Как дохожу до этого места и начинаю вспоминать, так даже голова болеть начинает.
— Может, тебе действительно стоит сходить к врачу? — спросил дядя.
— Когда?
— Да, со временем туговато. А тут еще Шелиш. Меня уже вызывали наверх, к министру, сказали, чтоб оказывал всяческую оперативную помощь прокуратуре и ФСБ. А то я без них не знаю, что делать.
В следственной части Генпрокуратуры, в кабинете у Турецкого, уже сидел Питер. Увидев Дениса, он обрадовался. Молодой детектив подробно изложил события прошлого вечера. Сделал паузу и позвонил Гаврилову. Тот наорал на Дениса, потому что у него дела и он должен уезжать. Но никаких звонков ему не поступало. Грязнов-младший разрешил приятелю покинуть телефонный пост.
— Могут еще сегодня вечером позвонить, — заметил Вячеслав Иванович.
— Вряд ли, — глядя в окно, сказал Турецкий. — Они его вычислили.
— Как? — не понял врио начальника МУРа.
— Обыкновенно. Номер машины запомнили. И сегодня утром им выдали информацию.
— Этого быть не может! — отрезал Грязнов.
Он взялся за телефон, чтобы звонить в ГАИ и выяснять, кто интересовался «четверкой» племянника, но Турецкий его попридержал.
— Надо деликатно поинтересоваться у ребят, сидящих на компьютере: кто, что, в какое время запрашивал информацию о «четверке» Дениса, — посоветовал Александр Борисович. — Это могут быть очень высокие лица, и сейчас по телефону они тебе не скажут.
— Черт! — вдруг выругался Грязнов, долбанул кулаком по столу, так что Питер даже вздрогнул. — Я же сам вчера Денискину «четверку» в розыск поставил!
Турецкий кисло усмехнулся и покачал головой.
— А я тебе постоянно о чем толкую: иногда надо думать, головка не только для похмелья предназначена, — глядя на воспаленное лицо полковника милиции, усмехнулся хозяин кабинета.
— А что было делать, если первый час ночи, а от придурка ни слуху ни духу! Я, естественно, замандражировал. На такое дело послали, а тут Питер в ухо дудит: «Это опасно, это опасно!» — рассердился Славка. — А племянник, как-никак, единственный.
Реддвей молчал, внимательно слушая весь разговор и посасывая трубку. Вошла Лара, принесла кофе, печенье, нарезанный лимон и ту самую начатую бутылку «Мартеля». Питер оживился. Грязнов из-за своих ночных треволнений вчера вылакал у него все виски, заставляя пить и его, и у него с утра трещала голова. Турецкий удивленно посмотрел на Лару. Он даже не заметил, как она утром прихватила с собой остатки «Мартеля». Они сегодня впервые заявились в следчасть вместе, и Меркулов, встретив их в коридоре, удивленно изогнул брови. Лара, оставив поднос на столе, вышла из кабинета, хотя Турецкий и предложил ей выпить с ними рюмочку.
— У меня дела, — индифферентно сказала Лара и вышла в приемную, не одарив Турецкого никаким приметным взглядом, точно они вообще никогда не состояли в интимных отношениях, а по служебным едва переваривали друг друга. «Это еще что за фокусы? — рассердился про себя Александр Борисович. — Новая тактика? Ну я тебе покажу новую тактику!»
Они выпили по глотку — Денис отказался, он был за рулем, — и Питер порозовел.
— Что скажешь, профессор? — спросил Питера Турецкий.
— Ты прав, мы его вспугнули, — вздохнул он. — И на Серпуховке его искать нет смысла. Жалко. Сегодня…
Питер, точно очнувшись, вдруг поднялся, схватил Турецкого за руку и, к удивлению присутствующих, вытащил его в коридор. Оглянувшись по сторонам, он прошептал:
— Сегодня из Гармиша приезжает твоя любимица Надя Павлова.
— Ты не хочешь, чтобы Славка с Денисом знали? — не понял Александр Борисович.
— Нет, хочу, но там у тебя утечка. Я вспомнил.
— Что? — не понял Турецкий.
— Утечка.
— Какая утечка?
— Утечка, — повторил Питер. — Подслушка.
— Ты считаешь, мой кабинет прослушивается?
— Да.
— Этого не может быть, — твердо сказал Турецкий.
— Я знаю.
— Откуда ты… — Александр Борисович уже хотел выматериться: приехал босс разведки и городит чушь, но мягкое лицо Питера вдруг явило такую жалостливую гримасу, что Турецкий запнулся. — У тебя точные сведения?
— Да.
— Откуда?
Питер вздохнул, как невеста перед женихом в ответ на сакраментальный вопрос: девушка она или женщина.
