Грязнов даже не смог завезти Маринку домой, выкинул ее на «Чеховской», чмокнул в щеку, дал денег на фрукты и шампанское и сказал: «Жди, и я вернусь. Только очень жди!»
«Это, конечно, никуда не годиться, — нудел про себя Денис, мчась в аэропорт, — потому что я могу кончить, как дядя, таким же трудоголиком, без семьи и детей в холостяцкой запущенной квартире. У Турецкого же замечательная жена. Она не закатывает истерик, когда он по двое суток не приходит домой, не ревнует, что еще важнее, но дом блюдет, дочь воспитывает, Борисыч всегда в чистой рубашке. Это необходимо при их опасной профессии. А дядя носит свои форменные рубашки по две недели. Хорошо хоть носки меняет». Денис рассмеялся, лихо обгоняя «семерку» и поглядывая вперед: только бы на гаишника не нарваться!
К счастью, ему повезло. Гаишник, стоящий неподалеку от поворота на Шереметьево, уже схватил темно-синий «мерседес» и теперь, не спеша с ним расправляться, осматривал грязно-синие бока и поржавевший номер. «Потерю стольника долларов крутому водиле не миновать», — усмехнулся Грязнов.
Ориентировки, выданные Реддвеем и Турецким, Денис помнил наизусть: Тим Нортон и Владислав Гжижа. Второй по рождению чистокровный поляк, учился пять лет в Москве, даже был женат одно время на некой Снежане Буслаевой. Потом они развелись, и он уехал. Американец Тим Нортон изучал физику в Чикагском университете, несколько раз приезжал в Москву: в 91, 93 и 96-м на разные симпозиумы и конференции. Его интересовала проблема магнитных волн. Гжижа изучал математику и физику сначала в России, потом в Сорбонне. Но ни в России, ни в Париже университетов не закончил. Оба хорошо говорят по-русски. Нортону — 42, Гжиже — 36.
Когда они подошли поближе, Денис смог их разглядеть. Нортон, крепкий, плечистый, с рыжей окладистой бородкой а-ля рюс и небольшими глубоко посаженными светлыми глазками, вполне смахивал на вологодского мужика. Да и ходил он слегка переваливаясь, враскачку. Но, видимо, обладал недюжинной физической силой. Руки мощные, тренированные. Если ударит, то моментально собьет с ног. Гжижа — пожиже. Худенький, щупловатый, рот узкий, почти безгубый, небритость на лице, но глаза цепкие, острые, хорошая реакция, ориентированность. И, судя по поведению обоих, Гжижа, несмотря на возраст, в этой парочке главный. Инициатива принадлежит ему. Оба, как вышли, не произнесли ни слова, точно все заранее расписано, кто, чем занимается. Денис все считывал с их поведения и запоминал, чтобы потом подробно рассказать о прибывших Реддвею и Турецкому.
Факс пришел в 19.45. Там же был указан номер рейса, каким они прибывали: 21.30. Денис успел впритык в аэропорт, через десять минут ребята объявились. И не гони он под сто по Ленинградке, мог бы опоздать. Еще хуже, если б гаишник тормознул. Больших вещей у террористов не было. Одеты оба в джинсовые куртки, грубые ботинки на шнуровке, типа наших альпинистских. Таким, если вмочить, то противника вырубишь с одного удара. Одеты так, чтобы не выделяться в толпе. Скромничают. Наши бандиты в кожаных куртецах щеголяют. У каждого из террористов по спортивной сумке, плечи не оттягивают, значит, примчались налегке. И видимо, кто-то крутой их ждет здесь. Куда они без оружия?
Гжижа потолкался, подошел к другому таксисту и тоже получил отлуп. Двое парней подошли к ним. Поторговались и отошли. И тут поляк увидел Дениса. «Ну иди же, иди! — забормотал Денис. — Не я же за тобой побегу!» Гжижа помедлил и подошел.
— Куда? — деловито спросил Денис.
— На Серпуховку, — без всякого акцента сказал Гжижа, и Грязнов даже обалдел: настолько чисто, без всяких фонетических примесей поляк говорил по-русски. Не заподозришь, что иностранец.
— Садись, — бросил Денис.
— Сколько? — спросил Гжижа.
Денис вообще готов был везти их бесплатно. Работу, бензин, машину оплачивал Питер. Но везти бесплатно — значит вызвать подозрения. И тут надо не продешевить, но и не отпугнуть ценой. Вон автобус подходит, и ребятки побегут на него.
— Стольник, — сказал Денис, понимая, что цена смехотворная. Поэтому он оговорился: — Мне просто домой надо, хоккей сегодня, чемпионат мира.
— Поехали! — согласился Гжижа.
Он махнул рукой Нортону, а сам сел рядом с Денисом. Нортон у него за спиной.
«Профессионально сели», — отметил Денис.
— Как жизнь в Москве? — завел разговор Гжижа.
«Это хорошо, что разговорчивый», — подумал Грязнов-младший.
— Бьет ключом, и все по голове, — ответил он. — Гаишники штрафы собираются увеличивать. Это хуже, чем инфляция.
— Это точно, — искренне рассмеялся Гжижа, точно знал об этом не хуже Дениса.
— Где там, на Серпуховке-то? — спросил Денис.
— Покажем, — процедил Гжижа.
«Глупый вопрос задал! — отругал себя Денис. — Ведешь себя, как пацан!»
— А как заграница, братва? — бодро спросил он.
— Шумит. Курить можно?
— Кури, только окно приоткрой.
Гжижа вытащил пачку красного «Мальборо», предложил Денису, но он отказался.
— Не курю. Кефир и гантели.
— Что, спортсмен? — поинтересовался Гжижа.
— Раньше занимался. А сейчас просто держу себя в форме. Болеть нынче дорого.
— Извозом давно прирабатываешь?
«Э, браток, слишком литературно фразу строишь. Наши гопники так не говорят. Хоть и правильно глаголишь, да чересчур грамотно», — промелькнуло у Дениса, но он и почувствовал, что вопрос задан с дальним прицелом.
— Года два уже. Денег же ни хрена не платят. А так вечерок поработаешь, пару стольников имеешь, неделю можно жить, — рассуждал Денис.
Гжижа кивнул. Но с предложением не торопился. Хотя машина им нужна будет на эти дни. Ребята тертые, хорошо проинструктированы.
— А ты где работаешь? — спросил поляк.
— Работал. Менеджером в «Сникерсе». Полон орехов, съел — и порядок. Брали с машиной. Разъезжал, развозил товар, агитировал. Неплохо платили. Но сказали: в два месяца выучить английский. Чего я только не делал! И во сне учил, и репетитора нанял, но девчонка хорошая попалась, мы с ней вместо английского траханьем занимались. А через два месяца меня вызвали на экзамен, спросили чего-то по-английски, а я не бум-бум. И погнали. Вторую неделю никуда не могу устроиться. — Денис рассказал им историю своего приятеля Лехи Гаврилова один к одному. И про английский ввернул не случайно, чтобы те могли при нем спокойно базарить, хотя язык он знал, и довольно прилично.
— Что, и на завод не берут? — удивился Гжижа.
Нортон молчал. Видимо, говорил с акцентом и не хотел себя выдавать.
— Кому же на завод охота? Да и не платят им тоже по полгода. Сейчас присматриваю одно местечко.
— Нам будет нужна машина на неделю. Ты оставь телефон. Мы раскрутимся с делами и позвоним. Может быть, даже завтра… — неожиданно предложил Гжижа.
У Дениса знобкий холодок пробежал по коже. Он может влипнуть. Ребята проверят телефон и тут же поймут, что он за птица. Поймут, что им сели на хвост, и постараются его убрать. Такие церемониться не будут. Его даже Питер перед отъездом с Большой Дмитровки предупредил: «Только осторожнее. Они ребята опасные. Заметят слежку и могут повести на поводке, чтобы потом ликвидировать».
