– Да вот Турецкий подбивает нас на употребление спиртного в служебное время, – заявил Грязнов, ткнув пальцем в грудь следователя.
– Ну что ж, за свое избавление я и с прокуратурой тяпну по рюмашке! – согласился подполковник. – Только я в кабинете начальника не пью. Дело принципа. Прошу, господа, ко мне в кабинет. У меня там в сейфе коньяк есть, да и без телевизора я расслабляться не могу…
Когда «Фотон» был включен, а коньяк разлит по рюмкам, Яковлев вдруг с грустной улыбкой сказал:
– Вообще-то на пенсию мне уже пора, господа. Первым заметил противников и проиграл.
– Ну-ну, – вставил Турецкий, – это уже интересно!
– Не думал, что тебя это обрадует! – несколько обиженно произнес Яковлев.
– Меня просто приятно удивило, что ты перестал хвастаться.
– Да уж нечем…
– Неправда, Владимир Михайлович, – горячо воскликнул Никита. – Иванова мы нашли!…
– Остынь. Уже потеряли, – отмахнулся подполковник.
– Знаем, – кивнул Турецкий.
– Зато на девяносто процентов я уверен, что завалили телевизионщика наши, так сказать, кононги.
Яковлев рассказал о признании доктора Чижа, о своих злоключениях и завершил повествование вопросом:
– Как думаете, умные головы, почему меня не пристрелили?
– Думаю, парни не дураки, смекнули, что если муровца убьют, места им в Москве не будет! – заметил Грязнов.
– Так думать, конечно, лестно, – покачал головой Яковлев. – Только нынче для них свалить за бугор проблем не существует. А там шарить по всем закоулкам у нас еще руки коротки.
– А сам как считаешь? – спросил Турецкий.
– Толком не знаю. Может, предупреждение?
– О чем?
– Чтоб не лезли в их разборку. А боевиков убрали, потому что все равно уже засвеченные.
– Насчет боевиков резонно, – согласился Турецкий. – Но мне кажется, что остался ты живым, Володя, только потому, что кому-то нужны еще твой ум и опыт.
– Кому это – кому-то?
– Как ни странно, возможно, все тем же нашим друзьям в кавычках из «Каскада» и «Кононга». Уверен, что камнем преткновения сейчас является та самая видеокассета с компроматом, которую Иванов отснял в Германии по заказу Тураева. Олег Колобов явился к Иванову именно за этой кассетой, но, видимо, ценность ее так велика, что Иванов пошел на преступление: убил Колобова, возможно, с помощью Ангелины. С этой кассетой он и хотел уехать за границу, чтобы там ее продать за деньги, несравненно большие, нежели бы он получил от Тураева и Сергея Колобова… События последних дней показали, – продолжал Турецкий, – что у Иванова кассеты не оказалось, потому он и был убит. Кассета, господа, имеет огромное значение для руководителей «Каскада» и «Кононга». Не исключаю также и третью заинтересованную в этой кассете сторону. Вот поэтому, Володя, они ее и сами ищут, и на наши головы надеются, до поры до времени, конечно. Полагаю также, что Сергей Колобов и Тураев – смертельные враги. Идет жестокая конкурентная борьба. И тот и другой хотят заполучить эту кассету, чтобы использовать в своих интересах. Я выяснил, что вскоре после гибели на польской границе Семенова, экспедитора «Каскада», на Тураева было совершено неудачное покушение: он отделался ранениями. Если присовокупить к этому информацию Никиты, то получается интересная тема для размышления.
Тут Турецкий выразительно посмотрел на Бодрова.
– Как известно, наш молодой, подающий большие надежды друг Никита Бодров вынес из квартиры Людмилы Семеновой, дочери убитого экспедитора фирмы «Каскад», очень любопытную информацию. Из обрывков фраз во время одного из телефонных разговоров Людмилы он составил следующее: Ангелина попросила Людмилу передать дяде Боре, что все гости остались довольны, но «про хозяина этого не скажешь». Этот телефонный разговор происходил, когда наш Володя сидел прикованный к дверце джипа рядом с трупами двух боевиков. Все это утверждает меня в мысли, что Ангелина сейчас находится на перекрестке происходящих событий. Это она после последнего допроса, где фактически заложила, как говорят уголовники, своего муженька, выйдя на улицу, позвонила и доктору Чижу, и тем, кто приехал в охотничий домик на хвосте у нашей оперативной группы. А кого в той ситуации, собственно, можно причислить к гостям? Конечно, таковыми были муровцы и Юрий Иванов. Стало быть, роль хозяина безраздельно принадлежала доктору Чижу!
– Они его грохнут! Надо немедленно брать доктора! – встрял Никита.
Турецкий, не обращая внимания на восклицание молодого опера, продолжал:
– Ты, Володя, хорошо успел осмотреть покои убитого и его самого? Или мы располагаем только тем, что Никита успел нацарапать в своем блокноте?
– Для предварительного осмотра у нас время было, но для обыска – увы, – покачал головой Яковлев.
– Значит, никакой видеокассеты вы в глаза не видели?
– Конечно, нет.
– Зря, Володя. Директор «Кононга» большую премию сулит, если найдем эту кассету. Правда, еще не знает, с кем имеет дело, деляга…
– А может, те, что меня скрутили, именно за ней и вернулись? – предположил Яковлев.
– Все может быть. Во всяком случае, господин Тураев прозрачно намекнул мне, что если Иванов имеет неприятности, то только потому, что не отдал эту кассету по назначению.
– А что хоть за кино на этой кассете? – поинтересовался Грязнов.
– Если верить хозяину, то очень интересное кино. Главные герои – жулики от правительства. Они, не подозревая, что их снимают скрытой камерой, делятся планами, на чем в будущем году бабки сорвать.
– Ну-ну, а я-то думал, что телевизионщикам за явную халтуру гонорар не платят, в крайнем случае морду бьют, а их еще, оказывается, за такую лажу режут, – хмыкнул Грязнов.
– Правильно ты подумал, Слава, – оживился Турецкий. – Темнит Тураев. Никакой ценности внутренний компромат на наших правительственных деятелей не имеет. Они и так в нем по уши и всегда смогут выкрутиться. Значит, на кассете что-то другое. То, что заставляет так остро переживать за судьбу этой кассеты всех наших «друзей». Даже покойного Иванова бес попутал, когда он понял истинную цену тому, что он отснял по заказу Тураева. Телевизионщики знают цену компромату!
– Я так понял. Наша задача – если не найти, так восстановить события, запечатленные на этой таинственной кассете, – щелкнул пальцами Грязнов.
– Итак, будем исходить из того, что кассета пока не найдена, – подвел итог Турецкий.
– Где Иванов мог ее спрятать? – задумчиво произнес Яковлев.
– Может, дома? – ни к кому не обращаясь, вставил Никита и сам себе ответил: – Вряд ли…
– Молодец! – с легкой иронией похвалил Никиту Яковлев.
– Он у тебя всегда молодец, – улыбнулся Грязнов. – Может, у Ангелины? – добавил он, сощурившись.
