– Ага, вот и молодец! Директор спорткомплекса, которому летом приличный срок впаяли. Там целый букет статей был. И в его защиту, если помнишь, наши эстрадные звезды кампанию проводили – мол, чуть ли не отец он им всем родной. Так что в настоящий момент сидит «папаша». И колоться вряд ли будет. Вот я и решил пойти другим путем, как нас с тобой учили когда-то в университете.
– На лекциях по марксизму-ленинизму. Ты о них? Завидую твоей памяти… А у меня из тех лет осталось в башке только одно выражение – кому выгодно? Все забываю, как по-латыни. Но вот опять полночи, после душеспасительной беседы, размышлял: кто всему этому делу голова? Кому выгодно? Мне почему-то кажется, что все преступления повязаны одним кругом лиц. Поскольку проглядывается единый интерес.
– Так, – ухмыльнулся Грязнов, – надо понимать, у мастера объявилась очередная версия? И ты ее решил проверить на мне?
– А разве мы не одним делом заняты?
– Просто я жалею, что нет нашей молодежи, им бы полезно…
– Не пробуй острить, лучше послушай. Я постараюсь не занимать много времени. Но – одно условие: не перебивай, можешь потом говорить, что хочешь. Принимается?
Славка утвердительно кивнул.
Суть идеи сводилась к следующему. Все жертвы – из одного круга. Можно предположить, что одним из наиболее заинтересованных в их устранении лиц является директор библиотеки Зверев. Судя по документам, которые успели уже раскопать следователи, а также если их выстроить в одну цепочку, картина такая. Честнейшего Калошина обвинили в разгильдяйстве, потакании преступникам и… воровстве. Секретарша директора показала, что у начальника охраны и директора состоялся крутой разговор, после чего Калошин вышел из кабинета бледный, держась за сердце. Тут же ушел с работы. На месте самоубийства зафиксированы: водка, единственный стакан и пистолет, из которого, согласно экспертизе, был произведен выстрел в висок. Никаких посторонних следов не обнаружено, а если они и были, то умело уничтожены. Далее, Марина Штерн, публично обвинившая директора в убийстве Калошина, сама убита в тот же вечер. Два часа спустя застрелен киллер Голубев. Через два дня убита и сожжена в собственной квартире «директорская врагиня» номер один Красницкая, постоянно обвинявшая Зверева в преступном разбазаривании государственных ценностей и даже прямом воровстве. Директор, как сказано в протоколах собраний, не раз грозил подать на Красницкую в суд за клевету, но так почему-то и не решился. В этот же день убит сотрудник Министерства культуры, на чей авторитет ссылались работники библиотеки и чьей помощи в борьбе против директора ожидали, а сутки спустя похищена последняя из активных директорских противников – Лямина. Похищен также зачем-то и труп Комарова.
– Вот тебе, Славка, еще раз общая картина. Я ее постоянно прокручиваю и прихожу к твердому убеждению: заказчик – Зверев. И вместе с тем он мне представляется слишком мелкой сошкой, чтобы содержать такое обилие киллеров. Заметь: Голубев – рецидивист, с Воробьевым и Криворучко сложнее, хотя и на их счет некоторая ясность имеется. Сержант раскололся, продал Воробьева, и его тут же убрали. Почему – объяснять не надо. «Кто-то» знает, что он взят и раскололся. А о чем рассказал нам, неизвестно. Тогда «кто-то» сообщил своему верхнему, и тот дал команду: убрать. Что и проделано не без мастерства. Воробьева же удалили, потому что если бы его убили, не исключаю, что нам его труп обязательно бы подбросили. Вместе с Голубевым, как ты знаешь, работал некто под фамилией Гаргулис. Кроме того, нам неизвестно, кто учинил погром и поджог в квартире Красницкой. Подумай, не много ли народу задействовано? Милиция, уголовники… Зверев – в прошлом армейский генерал, и я не думаю, чтобы у него на сегодняшний день были столь обширные связи в непривычной для него среде. Хотя – кто знает!
– Пока получается довольно стройно. Но поговорим о Коновалове.
– Два его ночных звонка-предупреждения свидетельствуют о его кровных интересах в этом деле. Почему? Боится за судьбу Зверева? Но Сиротин – кстати, коллега Коновалова: они оба из «девятки» – никакого уважения к своему директору не выказал. В этой связи я позволю себе высказать весьма смелую мысль, что Зверев в этих делах не более чем пешка. Он нужен для прикрытия разворовывания библиотечных сокровищ. Которые, как я выяснил, стоят фантастических денег. Я не думаю, чтобы у нас нашелся крайний идиот, который воровал бы рукописи и раритеты из «ленинки» лишь для услаждения собственного самолюбия коллекционера. Хотя в порядке исключения можно предположить и такое. Но, как правило, воруют, чтобы выгодно продать. Куда? А за границу. Я все вспоминаю встречу на лыжной прогулке, там, в Гармише. О чем рассуждали претенденты на президентские посты? О тех книгах, просветил меня Костя, которые у нас украли. Как тебе? Не слабо? А с какой стати? Вот я и думаю: отчего бы тому же Паркеру, или кому-то подобному, не коллекционировать те же рукописи? Был же у них какой-то, кажется, нефтяной магнат, страстный любитель Ван Гога и вообще импрессионистов, которому его агенты по всему миру воровали, отнимали, скупали полотна этих художников. И публика их больше не видела, поскольку наш «любитель» никого не допускал к своей частной коллекции. Так что все может быть на этом свете…
– Угу, – кивнул Грязнов, – убивают, чтоб безнаказанно воровать, но ведь продают за деньги. А они где?
– Ты прикидываешься? Или думаешь – на засыпку?
– Я тебя подначиваю, – улыбнулся Слава. – И думаю при этом, что если ты прав, а идет к тому, то ввергаешь себя невольно в такие сферы, куда коли попадают, то уж не уходят по собственному желанию.
– Вот это мне и самому, честно говоря, не нравится. А деньги, Вячеслав Иванович, – менторским тоном сказал Саша, – нужны генералу Ястребову, который активно рвется к президентскому креслу. Они сейчас просто необходимы вполне реальному сибирскому губернатору Коновалову. Они до зарезу требуются той думской шобле, которая добивается отставки правительства, чтобы самой занять эти хлебные места. А патриотические речи того же Коновалова, обещающего, как когда-то Никита, показать Америке кузькину мать, они рассчитаны на полных политических дураков, ну и, извини, на меня, чтоб лишний раз не вякал. «Мы им – дулю в харю!» Ну да, а они нам за так – миллионы долларов?…
– Что ж, будем считать, что общая концепция тебе удалась. А делать-то что предлагаешь? Брать Коновалова за жопу, пока он не губернатор, а частное лицо, и колоть? С Ястребовым, к сожалению, не получится: у него депутатская неприкосновенность.
– Мои предложения, Славка, сводятся в настоящий момент к трем позициям. Первая задача – срочно найти того художника, что рисовал Голубева. Мы и так время упустили. Надо, чтобы он, кровь из носу, вспомнил и изобразил понятого. Должны подтвердить все, кто его в тот вечер видели. Портрет размножить и предъявить для опознания всюду, где были совершены преступления. То же самое проделать и с фотографиями этих поганых ментов. Может быть, круг окажется гораздо уже, чем мы думаем. И все обязательно проверить по нашей картотеке. Второе. Костю напрягал Лямин со своей дочерью, вот пусть теперь шеф сам и заканчивает решение этого вопроса с папашей. У нас около трех будет Коновалов, и, я думаю, Костя не упустит возможности расспросить его подробно, где и каким образом нашли похищенную. Дело в производстве, а для его прекращения в будущем нужно решение генерального. Третье. Цепочка Зверев – Костров – Коновалов. Тут разговор особый. К ним можно подобраться только через их окружение: Сиротина и других, кого мы еще не знаем. Но это лишь в том случае, если нам позволят копать в их огороде. Боюсь, что нет. Ограничатся мелочью – киллерами, ну, может, еще парочкой-другой уголовников, но друзей-патриотов не отдадут. И наконец, просто так, для общего интереса. Я попробую уже по своим каналам выяснить, кого представляет этот «Сакко и Ванцетти», и если мои догадки верны, то проект по вывозу в Америку царских регалий – акция наглая и далеко идущая.
