Примчавшись на работу пораньше, Лариса захватила с собой новый городской справочник «Желтые страницы» и ушла в крохотный кабинетик Елены Георгиевны, заведующей сектором, числящейся с сегодняшнего дня в очередном отпуске после вчерашнего жутчайшего скандала с директором.
Собственно, Анатолий Сергеевич Зверев был не директором в прямом смысле, а врио – временно исполняющим обязанности, так сказать. Но это временное замещение уже давно с сожалением воспринималось большей частью коллектива «ленинки» как постоянное. Работать со Зверевым было не трудно, а невозможно. И приход его в библиотеку, точнее, назначение в верхних инстанциях тоже было окутано мраком. Никто в коллективе, за исключением кадровика, пришедшего известно из какой конторы, не знал, за какие заслуги перед Отечеством остановились именно на этой кандидатуре: человек никогда не имел никакого отношения к сложному и очень хлопотному библиотечному делу. Сам Зверев не раз подчеркивал в своих публичных выступлениях, что является по образованию юристом, но, в какой области юриспруденции реализовывались его знания, умалчивал. Однако же мир не без добрых людей, а земля слухами полнится: нашлись люди, разузнавшие, что прежде служил Анатолий Сергеевич в доблестных рядах Западной группы войск. А когда, совсем недавно уже, разразился громкий скандал в связи с коррупцией и другими грубейшими должностными преступлениями в руководстве ЗГВ, кто-то умный заметил, что наверху, вероятно, имеется мохнатая лапа, которая предусмотрительно вывела из-под удара сравнительно молодого и для каких-то целей перспективного генерал-майора Зверева, без шума поменявшего военную форму на штатскую должность. Но, заняв пост, он привел своих людей, которым поручил всю так называемую хозяйственную деятельность. Дохозяйствовались! То пожар, то наводнение, то еще черт-те что, плесень жрет книги, драгоценные фолианты, которым нет цены, а деньги уходят на какие-то непонятные командировки – то в Европу, то в Америку. В общем, если так будет продолжаться и дальше, первую библиотеку страны ожидает в самом скором будущем полный крах.
Елена Георгиевна была одной из тех решительных дам старой интеллигентской закалки, для которых не существует авторитетов, кроме деловых, и она могла с легкостью необычайной высказать прямо в лицо любому высокопоставленному чиновнику все, что она думает по поводу его деловых качеств. Что, кстати, и происходило постоянно. Но прежде, говорили, ее спасал авторитет и громкая фамилия отца, а позже – мужа. «Кремлевка» – это тебе не хухры-мухры! – так иногда победно заявляла Елена Георгиевна после очередной перебранки с руководством, которое чаще всего не выдерживало сокрушительных и по содержанию, и по форме аргументов растущего библиотечного кадра и сдавалось. А в последние годы, когда Красницкая осталась одна, в окружении лишь своих драгоценных полотен, и отношение к ней соответствующим образом изменилось. Раньше она была воительница, борец за справедливость, а теперь стала стареющей сквалыжной бабой, которую просто необходимо вышвырнуть на пенсию точно день в день, как только стукнет решающая пенсионная дата.
В чем была причина вчерашнего скандала, Лариса могла только догадываться, но народу стало известно, что Зверев, сразу после того как разъяренная фурия вылетела из его кабинета, вызвал к себе кадровика и подписал приказ о немедленном отпуске завсектором Красницкой Е. Г., приплюсовав к нему все неиспользованные остатки, праздничные дни и… словом, чтоб как можно дольше здесь духу ее не было! Суровый у них, вероятно, состоялся разговорчик…
Елена Георгиевна с красными глазами поприсутствовала на похоронах Марины, к которой всегда относилась как к младшей сестре – строго и одновременно заботливо, и тихо удалилась, даже не попрощавшись с остальными провожающими. Для нее гибель Марины была несомненно трагедией. Причем глубоко личной.
Надо будет обязательно сегодня позвонить ей, решила Лариса. Но прежде – Валерий.
Полина Егоровна была уже совершенно убита, она даже говорить толком не могла.
– Поймите, Ларочка, – едва слышным голосом сообщила она, – подобного с ним никогда не было… Понимаете, никогда…
Что оставалось, кроме каких-то жалких слов утешения, мол, надо надеяться… будем искать… звонить…
Телефон своего приятеля из Министерства внутренних дел знал только отец. И Лариса стала накручивать диск аппарата, пытаясь прорваться в приемную к отцу в краткий промежуток между бесконечными «занято». Наконец удалось, но противная секретарша, впрочем, никакая она не противная, а, напротив, очень даже приятная дама, просто должность у нее такая – собачья, сообщила, что в кабинете Аркадия Юрьевича в настоящий момент идет важное совещание и он приказал ни с кем его не соединять. Кратко и категорически. Лариса с раздражением бросила трубку и начала искать в толстенной книге лечебные и санитарные учреждения. Начинать придется с худшего – с моргов. Их оказалось не так много в Москве, меньше десятка номеров телефонов. Но рука почему-то никак не поднималась начать это страшное путешествие. Лариса почувствовала, что ее бьет озноб. И тогда она, чтобы оттянуть неизбежное, нашла в шкафчике Красницкой кипятильник, пользоваться которым в библиотеке, естественно, категорически запрещалось, затем налила в кружку воды из графина, сунула кипятильник в воду и включила его в сеть. Села напротив и стала наблюдать, как всплывают пузырьки воздуха. А когда вода закипела, механическими движениями убрала кипятильник, сыпанула из банки две ложки растворимого кофе и, обняв горячую кружку ладонями, начала медленно пить противную горечь.
От этого совершенно ненужного занятия ее оторвала Аня, сунувшая голову в дверь.
– Лариса Аркадьевна, а там вас ищут. Я случайно догадалась заглянуть к Елене Георгиевне, а так бы все и искали.
– Кому я нужна? – недовольно отозвалась Лариса, испытывая острое желание выплюнуть горечь изо рта.
– Там милиционер пришел. Говорит, по поводу Елены Георгиевны. Ну а как вы сейчас вместо нее, значит, вот…
Возле бюро пропусков Лариса увидела высокого молодого человека в простенькой матерчатой куртке и кепочке.
– Здравствуйте. – Лариса внимательно посмотрела ему в глаза, и они ей понравились – спокойные и доброжелательные, что ли. – Это вы из милиции?
– Нет, вероятно, меня не поняли, я из прокуратуры.
– Ну, для нас-то особой разницы… Впрочем, если вам нужна Красницкая, то она в отпуске. А я лишь временно заменяю ее. У вас к ней какое-то серьезное дело, раз прокуратура?
– Простите, но тут все гораздо сложнее. Вас как зовут? – Молодой человек достал из кармана служебное удостоверение и протянул Ларисе, одновременно представляясь: – Парфенов Игорь Васильевич.
– А я – Лариса Аркадьевна. Чем могу служить?
– Скажите, где мы могли бы поговорить, так сказать, без свидетелей?
– Я вам выпишу пропуск, и можно пройти к нам в отдел. Если не возражаете… – И когда они уединились в кабинетике Елены Георгиевны, Лариса снова отметила про себя, что у молодого человека какой-то очень располагающий, открытый взгляд. Вот и Валера так иногда смотрел на нее… Подумала и ужаснулась: почему смотрел? Почему в прошедшем времени?!
