– Постойте… – встала с места Кати. – «Считать»… Это же и террористы сказали, кажется… По-русски. Помните?
В комнату тут же притащили запись последних минут разговора террористов, и сквозь шум стрельбы услышали вполне явственно:
– …нельзя считать…
– Ага! – завопил Гоша. – Поняли?
– Нет, – остановил его эйфорию Реддвей. – Что мы должны понять?
– Он тоже сказал эту фразу.
– Кому, интересно, он говорил отклик на пароль? – Реддвей сложил руки на груди. – С кем он там в эти секунды встречался?
Гоша виновато опустил голову.
– Главное мы знаем. – Реддвей хлопнул кулаком по столу. – Уганда. Всем быть готовыми завтра к шести утра. Я пока свяжусь с местными властями и с русским армейским командованием, чтобы накладок не получилось. Есть у меня там люди…
Глава 46. Москва
Солонина вызвали на допрос ровно в тот момент, когда уставший от бурного объяснения Коровьев закрыл глаза и тихо всхлипнул.
– Ничего, Евгений Иванович, – еще успел его успокоить Солонин, – не все так безнадежно. Спасибо вам, вы очень помогли нашей работе.
– Какой работе? Что вы вообще делаете? – вскинулся испуганный Коровьев.
– Ну хотя бы пытаюсь узнать правду. Правда, это ведь тоже информация, да?
По коридорам тюрьмы Солонин почти бежал. Он не знал, что почти так же весело бежал поначалу на допросы Коровьев. Однако его энтузиазм ни к чему не привел.
Сомов ждал его в маленьком кабинетике, уже даже налил из термоса свой любимый «Липтон».
– Итак? – скучно начал следователь.
– Да, – решил повеселиться Солонин.
– Что – да? – легко попался Сомов.
– В том смысле, что согласен.
– С чем согласен?
– Да.
– Успокойтесь, Солонин, объясните спокойно, с чем вы согласны? – уже по уши увяз в розыгрыше Сомов.
– Да. Честное слово, да, – уже вовсю разошелся Солонин. – Вы только спросили, а я сразу говорю – да, честное слово.
Он мог так морочить голову часами. Этому тоже учили в школе. Но сейчас ему что-то надоело.
Сомов моргал непонимающими глазами.
– Ладно, Вадим Сергеевич, – сжалился Виктор. – Действительно, нельзя время на пустяки тратить. Иногда, конечно, хочется предаться философским размышлениям типа: ни одно доброе дело не останется безнаказанным. Но это потом, для мемуаров, а сейчас жду благодарности.
Сомов заморгал еще чаще.
– Какой благодарности?
– Да за то, что я вам жизнь спас, Вадим Сергеевич.
– Как это? – недоверчиво скривился Сомов.
– Вы же меня уже встречали, не правда ли? Я вас на дачу Чабреца отвозил, помните?
Сомов недоверчиво уставился на Солонина, потом взгляд его прояснился, кажется, он узнал его.
– Так вот, вместо меня приехал к вам совсем другой водитель. Странный такой, знаете ли. Ездит на госмашине, а ни в одном госгараже не числится. Из милиции, куда я его переправил, сбежал, никак найти не могут. И еще – сиденья в машине, их всего два было… Помните?
– Да, – завороженно кивнул Сомов.
– Не показалось странным?
– Показалось.
– Ну и что? – задал в свою очередь вопрос Виктор.
– А вы кто? – Сомов придвинул чашку Солонину.
– На вас так много всяких тайн навалилось, Вадим Сергеевич, что еще одна не перегрузит. Я работаю на Организацию Объединенных Наций. Это секретная служба ООН.
– Очень приятно, а я как раз Наполеон, – тяжело пошутил Сомов.
– Ясно, – улыбнулся Виктор. – В КВН играть не буду. Разминка закончена. Я серьезно. Мы боремся против терроризма, мафии, наркотиков…
– Наркотиков?… – уже не так недоверчиво спросил Сомов.
– Наверное, в вашем случае это не имеет места, но тут тоже недешево – алмазы…
– Я все знаю, я все понимаю. Я же сам задерживал Коровьева… Но потом…
– А потом вам сказали, что это в интересах государства? – перебил Солонин.
– Именно, сам Чабрец.
– А Малинов? Он ведь вам не нравится, Вадим Сергеевич. Вы чуете, что мальчик гребет под себя, да?
Сомов отвел глаза.
– Так вот, – быстро заговорил Солонин. – Малинов лежал в клинике вместе с зампредом КГБ генералом Георгием Карловичем Циревым. Есть все основания полагать, что Цирев был очень хорошо знаком с планом бериевского МГБ под названием «Кристалл». Во всех подробностях, вы понимаете? Возможно, Цирев поделился с Димой этой интересной информацией. В конце июня он умер, а Дима решил продолжить его дело.
– Ну, кое-что и я знаю. Только это ведь было по заданию правительства.
– Конечно! – улыбнулся Солонин. – Он такой хитрый, этот юрист-мажор. Он, понимаете ли, государство к этому плану подключил. Я же сам только что с Коровьевым беседовал.
– Ну, Коровьев вам наговорит…
– А я верю этому мужику. – Виктор посмотрел Сомову прямо в глаза.
– Малинов? – как бы пробуя на вкус эту фамилию, проговорил Сомов.
– Чабрец, – утвердил Солонин. – Там такое закручено – Малинов не вытянул бы.
Сомов отшатнулся от приблизившегося лица Солонина.
– Ох, как все красиво…
Солонин его потерял. Сомов вдруг почему-то Солонину не поверил.
– Слушайте, Вадим Сергеевич, мне неохота в который уже раз перемалывать всю эту историю. Но я скажу одно – Коровьев ни про какое Кулойское плато и слыхом не слыхивал.
– Я – тоже, – все еще язвительно улыбался Сомов.
– Да и плато это все – липа. Но ведь откуда-то они брали алмазы…
Солонин сам себя прервал. Этих подробностей Сомов никак не мог знать. Его вообще кто-то держал за болванчика. Но сейчас было не до психологических игр, сейчас надо было выпутываться самому и распутывать эту историю до конца.
– Какие алмазы?
– Ладно, это все потом. Слушайте, Вадим Сергеевич, вы звоните по одному телефону, а там вам дают самые точные разъяснения. Потом мы продолжим.
– Ерунда, – отмахнулся Сомов. – По телефону все можно сказать.
– Это телефон Меркулова, – выдал последний козырь Солонин.
– Константина Дмитриевича? – не поверил своим ушам Сомов.
– Да, а мой шеф – Турецкий.
Через час Солонин и Сомов покинули Лефортово. Теперь их путь лежал к Малинову.
