«И никогда не разыщет, – безутешно думал Коровьев, – за большие деньги легче скрыться, чем отыскать».
Но вот Интерпол – это была та самая зацепочка, на которую Коровьев теперь надеялся самым серьезным образом. Он снова искал утешения, хотя один раз все его построения оказались обманными. Но теперь он скажет Сомову все.
– Чаю? – снова участливо спросил следователь, когда Коровьев уселся напротив в огромном и неуютном кабинете Генпрокуратуры.
– Давайте! У вас, кажется, «Липтон»? – залихватски махнул рукой Коровьев.
– «Липтон» кончился, – виновато ответил следователь. – Но есть неплохой китайский.
– Давайте китайский. – Коровьев даже заставил себя улыбнуться.
Пока следователь по-хозяйски суетился, готовя чай, Коровьев рассмотрел наконец его во всех подробностях. В первый раз он мало что видел и понимал.
«Крепкий мужичок, – отметил про себя Коровьев. – И не дурак. Самое отрадное, что он еще не делает выводов и не составил своего мнения по поводу дела. Он действительно хочет разобраться».
– Да, простите, Евгений Иванович, поскольку обвинение еще не сформулировано и вы пока не обвиняемый, а лишь подозреваемый, то и адвоката нет.
– Я все понимаю. Зачем мне адвокат, если следователь сам хочет во всем разобраться, не так ли? – поспешил успокоить Сомова Коровьев.
– Именно. Мы ведь пока просто беседуем, да?
– Именно, – поддакнул в тон следователю Коровьев. – Только вот вы, Вадим Сергеевич, – вам не страшно?
– А что, есть причина? – вдруг жестко, даже зло спросил Сомов.
– Господи, да я вас не намерен пугать, – разгадал причину злости следователя Коровьев. – Просто силы тут явно неравны.
– Какие силы?
– Ну как вы думаете, создана компания, которая представляет интересы России на мировом рынке алмазов. Это же не частная лавочка, все проверено и перепроверено сотни раз. Так? И не телефонными звонками по знакомству, а на самом серьезном уровне.
– Значит, плохо проверено, – улыбнулся Сомов.
– Во! Именно! Именно в самую точку попали. Плохо проверено. А вы знаете, кто проверял? Кто вообще всю защиту ставил? Кто занимался безопасностью этих ста восьмидесяти миллионов долларов… Впрочем, эта сумма – пустяк в самом деле. Там речь идет о миллиардах долларов.
– Продолжайте-продолжайте… – Сомов отвернулся, чтобы выключить чайник.
– Вы вообще догадываетесь, зачем вся эта странная операция была произведена?
– Вы же сами сказали – миллиарды, – сосредоточенно разливая кипяток по чашкам, ответил Сомов.
– В том-то и дело! Вы когда-нибудь слышали о такой конторе – «Марс»?
– Смутно что-то… Это, кажется, южно-африканская компания, которая торгует алмазами…
– Бриллиантами! – радостно перебил следователя Коровьев. – В этом вся разница!
– Не понял.
– Ну… алмаз – просто самый твердый камень, да?
– Да.
– А бриллиант? – словно загадывал загадки Коровьев.
– Тоже алмаз, – туповато ответил Сомов.
– Ограненный алмаз! Понимаете, обработанный! Бриллиант стоит дороже целого мешка алмазов!
– И что?
– Да мировой рынок алмазов составляет восемь миллиардов долларов в год, а рынок бриллиантов уже двенадцать миллиардов. Наши алмазы (а это около полутора миллиардов) после огранки в бриллиант тянут уже на два-три миллиарда долларов. И чем меньше мы граним, тем больше экспортируем через «Марс». Да что там! Россия всегда была сырьевым придатком «Марс». Мы поставляли им только необработанные алмазы. И теряли на этом огромные деньги! Знаете, что Израиль, скажем, вообще своих алмазов не имеет, а получает от огранки и посредничества полтора миллиарда долларов в год! А мы – за самый драгоценный камень – пятьсот миллионов.
– Значит, надо алмазы гранить, если это так уж выгодно, – пожал плечами Сомов.
– А я вам что говорю? И я то же говорю! – радостно засмеялся Коровьев. – В мою ассоциацию уже входят пятьдесят гранильных предприятий. И только в прошлом году они переработали в бриллианты почти треть всех российских алмазов.
Сомов спокойно отхлебнул из своей чашки.
– Теперь понятно? – Коровьев радостно потирал руки.
– Нет, – легкомысленно ответил Сомов. – Да вы не расстраивайтесь. Я же не алмазодобытчик, я следователь, газет почти не читаю…
– А зря! Об этом же все знают! Россия пытается выйти на рынок именно бриллиантов. А «Голден АД»…
– Да, а при чем здесь «Голден АД»?
– Ну как вам сказать… – Коровьев вдруг воровато оглянулся. – Это вообще-то государственная тайна…
– У меня есть допуск, – успокоил Сомов.
– Покажите, – потребовал Коровьев.
Сомов со вздохом отставил чашку и полез в стол. Долго копался там, пока наконец не выудил на белый свет документ с печатями ФСБ.
Коровьев внимательно изучил допуск к сверхсекретной информации, потом вдруг снова попросил Сомова показать ему удостоверение.
– Евгений Иванович, не интригуйте, – пожурил его Сомов.
– Я не интригую. Я перестраховываюсь.
– Какая, к черту, перестраховка?! Ведь я же следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России и веду особые дела. И на министров, и на МВД, и на ФСБ…
Коровьев тем не менее тщательно изучил удостоверение Сомова.
И, кажется, остался доволен.
– Ну, я вас наконец слушаю. – Спрятав документы, Сомов снова принялся за чай.
– У России с «Марс» существуют строгие договоренности. Мы алмазы поставляем только им. И только алмазы. Просто какая-то вечная кабала. Вот и решено было из нее выйти. «Голден АД» – частная компания. Она с «Марс» никаких договоренностей не имела.
– Ага, значит, через нее.
– Ну, наконец поняли. Теперь вам ясно, кто проверял этих ребяток?
– ФСБ?
– ГРУ! Был приказ с самого верха! Туда и ведут все концы.
– Ой, только, знаете, не надо этих общих слов. «Самый верх», «высшие эшелоны власти»… Кто-то же конкретно с вами работал?
– А как же, дорогой вы мой! – с облегчением вздохнул Коровьев. – Есть такой человечек. Малинов его фамилия. Слышали?
– Генерал Дима? – улыбнулся Сомов.
– Он, родимый. Дмитрий Яковлевич Малинов.
– Ага… – Сомов что-то записал в блокнот. – Ну и…
– Что – «ну и»? – не понял Коровьев.
– Ну и почему вы украли сто восемьдесят миллионов?
Какое– то время Коровьев еще улыбался. А потом заорал:
