Грязнов вздохнул, но ничего не сказал. Его вздох был красноречивее слов.
– Лучше скажи – есть что-нибудь подобное в оперативных сводках МУРа? – спросил я.
Он отрицательно покачал головой.
– А на Салуцкого что-нибудь есть?
– Все-таки думаешь, что это криминальные разборки? – задумчиво спросил Слава.
– Ничего я не думаю, – сказал я. – Просто попросил тебя разузнать, что за человек этот банкир. Вернее, что это был за человек, – поправился я.
– Какая теперь разница, – беспечно махнул он рукой. – Ты мне лучше другое скажи: парни эти уехали, но хозяйка-то осталась? Она-то его чаще видела.
Это прозвучало так: вот где я тебя достал!
Я свирепо посмотрел на Володю. Тот прижал ладони к груди, чтобы возместить этим жестом недостаток убедительности.
– Пятый день ее ищу! Сдала квартиру, а сама живет по Горьковскому направлению, где-то за Салтыковкой, у сестры на даче. Клиентов ловит на Курском вокзале. Деньги берет вперед. Вот все, что сказали соседи.
Мое недовольство своей персоной нарастало. Оказывается, она деньги брала вперед. Вот почему этому мужику не стоило ее дожидаться.
А я только что выразил удивление по этому поводу. Интересно, Слава это пропустит или не преминет воспользоваться?
– Стало быть, она видела его один только раз, – вздохнул он. – И довольно давно. Может и не вспомнить, как он выглядит.
– Квартира сейчас занята? – спросил я Володю.
– Какая теперь разница? – махнул он рукой.
– Такая, – ответил за меня Слава. – Если квартира не занята, значит, она ловит жильцов на вокзале. Твой шеф правильно тебя спросил. Она, выходит, там стоит, тебя высматривает, а ты почему-то здесь сидишь и старших по должности перебиваешь.
Мы с Володей переглянулись. А что? Похоже, коньяк расширил сосуды Вячеслава Ивановича до необходимой величины. И кто знает, было бы в бутылке больше – уже знали бы, кто шлепнул банкира Салуцкого…
Володя быстро набрал номер телефона той нехорошей квартиры. Длинные гудки были слышны даже в другом конце кабинета.
– Еще не факт, – сказал моими словами Слава. – Может, тоже укатили в Лужники… Значит, слушай меня внимательно. – Он взял Володю за пуговицу на пиджаке. – Позвонишь сегодня вечером. Звони хоть до утра.
– Для чего? – не понял Володя. – Я лучше туда подъеду, спрошу у соседки. Хозяйка всегда поручает ей смотреть за тем, что у нее в квартире делается.
– Или так, – кивнул Слава. – Я про другое. Завтра ты должен сойти с поезда, прибывшего с богатого юга, ты понял? Груженный сумками и чемоданами. Тогда она сама тебя найдет. Вернее, сбегутся к тебе многие, кавказцев не все решаются поселить. А тут – русский парень, весь в коже, с сумками.
– У меня нет кожаной куртки, – застенчиво сказал Володя.
– Это никого не колышет, – поморщился Слава. – Чему там вас вообще учат… Найдешь. Ограбишь кого-нибудь. Это твоя проблема, ты понял? Значит, набегут на тебя бабули, будут предлагать квартиру, ты скажи: мол, нужно в районе Склифософского, на случай форс-мажорных обстоятельств, чтобы «скорой» далеко не везти, – вот тут она твоя! Хозяйка то есть. Бери ее тепленькой, пусть довезет тебя до квартиры, а там составишь с ее помощью фоторобот квартиранта. Начни, кстати, с очков. Мало ли. Вдруг это вызовет у нее удивление? Какие, мол, очки? Ни про какие очки ничего не знаю. Понял, да?
– Его бы к вам на юридический факультет, – сказал я Володе не без зависти. – Готовить нам смену. Такие лекции по криминалистике только после двухсот граммов читают! А представляешь – после трехсот?
– Вам бы только зубы скалить, – проворчал Слава самодовольно. – А дело стоит. Так ты про Салуцкого интересовался?
– Разве? – удивился я. – А ты собирался что-то рассказать?
Володя улыбался. По-видимому, понемногу привыкал к нашей пикировке, уже не страшась, что мы разругаемся всерьез.
Сейчас заладит, когда был основан банк «Лютеция», подумал я. Привык танцевать от печки.
– Банк «Лютеция» был основан в ноябре девяносто первого, – сказал Слава, прикрыв глаза, будто читал отходную Салуцкому и его банку. – В те дни, если помните, либеральная общественность стеснялась спрашивать у нуворишей: откуда, мол, деньжата. Полагали дурным тоном.
– И этим пользовались все кому не лень, – подтвердил я.
– Заявленный капитал банка не превышал минимальной суммы, уже не помню какой, но оборот финансовых операций рос со сказочной быстротой. Процентная ставка была ниже, чем у других, а процент по вкладам был выше крыши. Многие полагали, что банк скоро прогорит. Но вкладчики несли и несли… Иногда до миллиона баксов в день. Просто не знали, куда складировать эти тонны денег. Было понятно, что добром это не кончится. Но банк процветает по сей день. По-видимому, на зависть конкурентам. И вот чем это закончилось.
– У них были должники? – спросил я.
– Подобные вопросы лучше передать Савранскому, – пожал плечами Грязнов. – Твоему новому другу. Но я бы не портил с ним отношения, пока он не даст тебе кредит на дачу.
Я проглотил это замечание. Оставил без ответа, как и многое другое. Слава привлекает меня не тем, что подсказывает, а тем, на какие неожиданные выводы своими рассуждениями наталкивает. То, что он сказал сегодня дважды про ноябрь девяносто первого, навело меня на мысль, что в последнее время убивают как раз банкиров, основавших свое дело именно в том году. С точностью до месяца-двух. О деньгах партии поговорили и забыли. Но деньги, и немалые, откуда-то возникли именно в те дни.
Надо полистать газеты тех дней. Мне все больше кажется, что шум по поводу партийных денег был призван отвлечь от денег настоящих. Может, я не прав. Но проверить стоит.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил я.
– На том, что тебе следует поговорить с Савранским по поводу беспроцентного кредита для строительства личной дачи, – ответил Слава. – И заодно расспросишь его про Салуцкого. Банкиры не любят говорить о коллегах. Тем более о мертвых…
– …Или ничего, или только хорошее, – сказал мне банкир Савранский. – Помните это древнее изречение?
– Боюсь, это будет продолжаться, – сказал я. – И еще больше будет тех, о ком не говорят ничего либо только хорошее.
– Это намек? – поднял кустистые брови Борис Львович. – Запугиваете?
– Пытаюсь вычислить вашего потенциального убийцу.
– Ну что ж, – весело сощурился Савранский. – Поскольку вы меня уже числите трупом, значит, меня это правило не касается. Поговорим о мертвом банкире. С Семой Салуцким меня познакомил уже известный вам помощник министра Сережа Горюнов. Вам это ничего не говорит?
– Ничего, – пожал я плечами. – Кроме как о разносторонности интересов этого молодчика. Распространяются ли они на вооруженные силы, вот вопрос. И если да, то в какой именно области.
