– Неужели знакомая личность? – спросил Меркулов.
– Так точно! – ответил сияющий Аленичев.
– Недавно виделись, – подтвердил Грязнов.
Турецкий добавил:
– Мы можем все вместе навестить его в морге. Прямо сейчас.
– В этом нет необходимости, – сказал Грязнов. И пояснил Меркулову с Фирсовым: – Это тот самый напарник, которого убил Володин.
– Точно? – спросил Меркулов.
– Точнее не бывает, – вмешался Турецкий. – Мог ошибиться один Грязнов, и потом, Константин Дмитриевич, моя интуиция подсказывает, что вы получше нас знаете этого напарника.
– Угадала твоя интуиция, – улыбнулся Меркулов. – И чтоб не мучить вас далее, назову его полностью – Кравцов Семен Сергеевич.
– Кравцов?
– Но это еще не все, – сказал Меркулов. – Все хорошо помнят биографию Портнова?
– Наизусть знаем, – заверил Грязнов.
– Портнов Феликс Михайлович. Родился двадцать четвертого мая тысяча девятьсот… – начал Турецкий.
– Достаточно, – прервал его Меркулов. – Верю. Тогда вспомните: кто такой Ремизов Вячеслав Никандрович?
– Сообщник его, – тут же ответил Аленичев. – В банде «Ночные волки» принимал активное участие.
– Еще? – спросил Меркулов.
– Сосед Портнова по дому, – вспомнил Грязнов.
– Еще?
– Друг его отца, кажется, – сказал Грязнов.
– Да, – кивнул Меркулов. – Они одно время вместе работали в органах. Все?
Молчавший до сей минуты Турецкий вдруг тихо сказал:
– Костя! Этого не может быть.
Меркулов повернулся к нему:
– Чего не может быть?
– Неужели Кравцов – сын Ремизова? – спросил Турецкий.
– Это мне надо удивляться, – сказал Меркулов. – Фамилии у них разные, отчество сына отнюдь не отца, а ты даешь верный ответ. Неужели опять интуиция?
– На этот раз не она, – ответил Турецкий. – Простой логический вывод – вовремя вспомнил о контексте, в котором ты нас так пристрастно расспрашивал.
Грязнов покрутил головой.
– Это для замначальника МУРа слишком сложно, – сказал он. – Я не понял. Он что, действительно сын того самого Ремизова?
– Да, – ответил Меркулов.
– Поворот! – задумчиво протянул Грязнов. – Преемственность поколений, так сказать.
– Прошу всех меня извинить, – сказал Фирсов.
Он вытащил из кармана сотовый телефон и быстро набрал номер. Все молча за ним наблюдали.
– Алло, Олег? – сказал Николай Николаевич в трубку. – Фирсов на связи. Усильте наблюдение. Вызовите еще людей. Будьте назойливы, если понадобится. Пусть видят, если нет другого выхода, что за ними ведется наблюдение. Каждый метр должен контролироваться. Есть вероятность, что появится Хамелеон.
Он сунул телефон в карман и посмотрел на Турецкого, который не сводил с него глаз.
– Извините, – вежливо проговорил Турецкий. – Может быть, просветите нас? Что, собственно, происходит?
– После того как стало известно, что Кравцов был сыном Ремизова, – сказал Фирсов, – для меня кое-что высветилось. Зная немного Хамелеона – это, как вы догадались, кличка Володина, – я попытался представить себе его дальнейшее поведение. Портнов, как известно, собирается получить кое-какие документы и покинуть нашу страну…
– Это еще вопрос, – не выдержал Аленичев. – Не думаю, что это у него получится.
– Я только слежу за мыслями Володина, возможными его мыслями, – объяснил Фирсов. – Нет сомнений в том, что Кравцов, все зная о своем отце, испытывал к Портнову жгучую ненависть. Согласны?
– Продолжайте, Николай Николаевич, – сказал Меркулов.
– Так вот. Кравцов безусловно ненавидел Портнова и знал, что тот собирается навсегда покинуть Россию. Человек он был наблюдательный. Частые поездки Портнова на озеро возле города Ковалева не могли его не насторожить. Он понял, очевидно, что эти поездки как-то связаны с людьми из засекреченного института, расположенного в этой местности.
– Он вам говорил об этом? – спросил Турецкий.
– Разумеется, нет, – ответил Фирсов. – Это, если хотите, мои размышления. Так вот, Кравцов сделал кое-какие выводы и однажды проболтался об этом Володину.
– Или нарочно сказал, – вставил Меркулов. Он уже все понял.
– Не знаю, – с сомнением произнес Фирсов. – Ну, это не так важно, как все остальное. А остальное заключается в том, что в Володине жила неистребимая ненависть ко всему иноземному. Ему до сих пор кажется, что он ведет войну за будущее России. А такие, как Портнов, ее лютые враги. Кравцов не случайно выдал Володину координаты Портнова. Он понимал, что самому ему с Портновым не справиться. Здесь их интересы совпали. После этого они отправились на дело. Когда Кравцова ранили, Володин добил его. Это их закон: добивай лежачего, чтобы не хватал за ноги, не тащил за собой в могилу. И последнее, – сказал Фирсов. – К нам явился Селезнев.
Сообщение произвело эффект, хотя никто из присутствующих никак не откликнулся на эту новость. В данном случае молчание было сродни шоку.
– Да, – сказал Фирсов, – приятно убеждаться в том, что нас не предают. Он действительно сам пришел. И рассказал все. Этот ученый не смог стать предателем.
– Кто еще об этом знает? – спросил Турецкий.
– Только принимавший его офицер, я, Константин Дмитриевич, ну вот теперь и вы, – успокоил его Фирсов.
– Он сказал вам, когда они должны встретиться с Портновым? – спросил Грязнов.
– Да. Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Именно поэтому и приехал к Константину Дмитриевичу. Мы ждали вас.
Глава 14. ИЗ ЗАПИСОК ТУРЕЦКОГО
– Следователь не обязан присутствовать при аресте! – кричал мне в лицо Грязнов.
– Конечно, не обязан, – соглашался я. – Но закон и не запрещает этого, правда?
– Это идиотизм!
– Идиотизм разговаривать со мной таким тоном, – устало возражал я ему. – Слава, даже Меркулов согласился с моими аргументами.
– Я командую операцией, – решительно заявил Грязнов.
– У тебя мания величия. Тебе кажется, что ты Фирсов?
Он понял тщетность своих усилий и махнул рукой.
– Делай что хочешь, – в сердцах бросил он.
– Вот спасибо, – сказал я. – Люблю делать то, что считаю нужным.
И вдруг он ни с того ни с сего спросил:
– Как у тебя с Ириной?
Ничего себе! Трогательная забота. Что это он о жене моей вспомнил? Неужели у меня на лице написаны все мои семейные невзгоды?
– Спасибо, – сказал я ему. – Никак.
