Портнов улыбнулся.
– Думаю, что мы договоримся, – сказал он.
И эти двое остались. Впоследствии они стали самыми преданными людьми Адвоката. Первого звали Алекс Шер. Имя второго – Дмитрий Дружинин.
Мойше не оставалось ничего другого, как объявить войну. Сначала он жестоко избил Дружинина – «за измену». У того была сломана челюсть. Мойша готовился сделать какую-нибудь «пакость» Портнову, но как раз тогда, когда он уже готов был напасть на людей Портнова, его арестовали.
Избиение Дружинина доказать не удалось – тот не стал «стучать», а подельники, естественно, молчали. Мойша торжествовал, и в этот момент его и взяли.
Ему было предъявлено обвинение в том, что он разбавлял бензин водой. Доказательства были более чем убедительными.
По Брайтону пронесся слух, что Портнову помогают силы высшие. Он прослыл не только удачливым человеком, но и опасным. Все, что ему нужно было, он брал сам. И никто не хотел наживать себе такого могущественного врага.
Дело Портнова жило и побеждало.
В итоге Портнов стал полновластным лидером Брайтона, можно сказать, он стал его хозяином. Ни один мало-мальски важный вопрос не решался без его участия. Все было под его контролем.
До поры до времени он не прибегал к методам устрашения. Все и так было ему подвластно. Но постепенно к нему стали привыкать. И чувство страха стало проходить, он стал как бы своим. Портнов понял это, когда Виктория Меклер отказалась выполнить свои обязательства перед ним.
Нет, ему не жалко было каких-то пятидесяти тысяч долларов. Не такие уж это деньги. Мелочь, ручеек в том море поступлений, которые плывут к нему сплошным потоком.
Бензин он разбавлял уже не литрами, а сотнями литров. Десятки карманников работали на него, прекрасные мастера, которых Адвокат сам нашел и воспитал, подделывали банковские пластиковые карточки, водительские права и прочее. К тому же практически все платили ему дань – Брайтон-Бич он уже освоил и теперь поглядывал на другие районы.
У госпожи Меклер муж был болен раком, и до смерти ему оставалось немного. Портнов узнал про это и предложил ей оформить страховку на сто тысяч. Все формальности он брал на себя, а за услуги просил, по его мнению, справедливую половину. То есть пятьдесят тысяч. Виктория Меклер согласилась.
И обманула.
Ее муж умер, и его вдова, разумеется, получила страховку. Но платить Портнову отказалась наотрез. Она заявила, что деньги эти от покойного ее мужа и требовать их – значит совсем не иметь совести. Такая логика Портнову была непонятна. Не мог же он заключать с этой дурой соответствующий письменный договор.
Он задумался. Такие инциденты больше не должны повториться. А почему стало возможно такое, что Виктория Меклер полезла в бутылку? Чувство страха притупилось, привыкли к нему люди. Если бы вдова его боялась, если бы она дрожала только при упоминании его, Портнова, имени – разве она посмела бы прикарманить его половину?
Да никогда в жизни!
И он отдал приказ Алексу.
Виктория Меклер была найдена на кухне. Ее изнасиловали и задушили телефонным проводом. Двое детей ее, мальчик и девочка, были застрелены в своих кроватках.
Брайтон содрогнулся. Все знали, почему погибла вдова и ее дети, по чьему приказу это было сделано, но никто и словом не обмолвился. Полиция так и не вышла на Портнова. А если бы даже и вышла, то доказательств не было никаких. И дело заглохло.
А Портнов своего добился. Слава о нем пошла новой волной. И больше никто не собирался с ним ссориться. Или, не дай Бог, обмануть.
Через два года после своего приезда в Нью-Йорк Портнов стал самым крупным русским мафиози в Америке.
Об этом знали все – и среди обычных горожан, и в полиции, и даже в ФБР, куда из полиции все время шли доклады по поводу русского, который обнаглел вконец и делает все, что захочет.
Но его почему-то не трогали…
Когда в России начались перемены, Портнов долго не верил сообщениям, которые шли с его бывшей родины. Слишком хороши были эти новости, чтобы поверить. Он даже подумал, что все это – спланированная акция, что кто-то очень умный и с большими деньгами хочет заманить его в Россию, причем с непонятными целями. Он и рвался в Россию, и боялся туда ехать.
Он выжидал.
Он поверил в перемены, когда к нему на Брайтон-Бич приехал Татарин.
Вот уж кто не мог выехать из страны ни под каким видом! Да пусть сто раз все переменится в Советском Союзе, пусть сто раз Россия объявит себя суверенным государством – Татарин не мог выехать из России! Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
Но это было. Это случилось. Татарин, чуть постаревший, располневший, с округлым брюшком, сидел напротив него, потягивал виски и спокойно рассуждал о ценах на нефть, о компьютерах, о стратегических ресурсах России, на которых можно сделать большие деньги. Он сидел напротив, и в кармане у него был не классно подделанный документ с фальшивыми печатями, а самый настоящий заграничный паспорт с подлинной фамилией Татарина и прочими его данными. Он сидел напротив Портнова и громко разглагольствовал о том, каким золотым дном для умных людей сейчас является Россия. У него даже язык изменился! Нет, феня, конечно, проскакивала, но если не обращать внимания на некоторые проколы в речи Татарина, можно было бы подумать, что перед тобой сидит вполне интеллигентный человек.
Портнов ловил себя на том, что все это сон. Но нет, это была реальность. Невероятная, сумасшедшая, но истинная правда.
И Портнов понял, что теперь, именно теперь, а не тогда, когда он приехал в Америку, настал его час.
Его звездный час.
Тем временем Татарин перешел к личным проблемам, и Портнов насторожился.
– Пора отдавать долги, – сказал Татарин. – Братва на тебя надеется, Адвокат.
Началось, подумал Портнов. За годы, проведенные им на Брайтон-Бич, он многое успел переосмыслить. Нет, конечно, если кто-нибудь из своих перебрался бы сюда насовсем, он всегда бы нашел у него понимание и поддержку. Но сейчас Татарин начнет говорить об общаке и требовать половину всего, что есть у него, у Портнова.
Однако Татарин сказал нечто другое.
– Никто не собирается требовать от тебя миллионы. Твои деньги нам не нужны. Во-первых, сколько бы ты ни предложил, будет мало. Во-вторых, там, в России, сейчас такие возможности, что только ленивый или идиот не сделает себе состояние вдвое больше твоего, а то и втрое.
– Откуда ты знаешь, какое у меня состояние? – усмехнулся Портнов.
Татарин улыбнулся в ответ, обнажив фарфоровые зубы. Дорогое удовольствие, подумал Портнов, когда-то это было бы не по карману Татарину. А сейчас у него просто голливудская улыбка. Что происходит, а?
– Мы все знаем, – ответил ему Татарин. – Мы все время следили за твоими успехами.
