Грязнов продолжал фланировать по кабинету, недовольный тем, что слышит. Наконец сменил вопрос:
– Какие версии, майор? Что сам думаешь об этом?
– Трудно сказать, – пожал плечами Аленичев. – Первая версия – ее выдвигает следователь, ведущий дело, – это то, что убийца – сам Козлов, который мастерски разыгрывает семейную трагедию. Так и хочется проверить его на предмет вменяемости.
– Ну так проверьте, – сказал Грязнов.
Стас продолжал:
– К тому же в квартире начисто отсутствуют посторонние следы. Мы ничего не обнаружили, абсолютно ничего. Оружие, которое было найдено на лестничной площадке, Козлов мог выбросить и сам.
Грязнов внимательно слушал, прекратив свое движение по кабинету.
– Но что-то вам мешает верить в реальность этой версии? – спросил он.
– Мешает, – признался Стас. – Нужно видеть глаза Козлова. В жизни не видел таких глаз. Если он играет, то это великий актер.
– Вы верите ему?
– Что значит – верю? – возразил майор. – Фактам я верю, они – вещь упрямая. В квартире вроде никого до него не было, значит, – Козлов первый подозреваемый по этому делу.
– Кто по линии прокуратуры ведет это дело? – спросил Грязнов.
– Один парнишка из межрайонной муниципальной прокуратуры. Зеленый еще, – ответил Аленичев. – Я допросил соседей. Они кое-что рассказали.
– Да? – спросил Грязнов. – И что же это за «кое-что»?
– Жена Козлова уходила от него несколько месяцев назад. И вернулась как раз за неделю до того, как была убита.
– Печально, – произнес Грязнов. – Вернулась, можно сказать, на свою голову.
– Соседка с лестничной площадки утверждает, – продолжал Стас, – что Козловы производили впечатление счастливой пары. За два дня до убийства Светлана Козлова пришла к этой соседке, они долго разговаривали. Светлана, по словам этой женщины, была чрезвычайно довольна мужем и жизнью. Она была счастлива – по словам соседки опять же.
– Это уже действительно «кое-что».
– К тому же именно эта соседка рассказала другую интересную вещь. Приблизительно в то время, когда было совершено убийство, она видела, как из их подъезда выходил незнакомый ей молодой человек в светлом плаще.
– А откуда ей известно время убийства?
– Это было незадолго до прихода Козлова, которого она тоже видела. Кстати, по ее словам, он выглядел веселым и счастливым – это доподлинные ее слова. Козлов столкнулся у подъезда с сыном, они что-то друг другу сказали. А потом Козлов вошел в подъезд. Через некоторое время приехали мы.
– Другими словами, – сказал Грязнов, – соседка важный свидетель, она видела предполагаемого убийцу.
– Так точно.
– А что она показала в отношении этого приходившего парня?
– Она никогда его ранее не видела. Обратила внимание на то, что он был очень спокоен.
– Как? – удивился Грязнов.
– Очень спокоен, – повторил Аленичев. – Вот видите, вас тоже это удивило.
– Что именно?
– Это самое. Она видела человека впервые в жизни, и почему-то ей бросилось в глаза его спокойствие! Это каким же спокойным надо быть, чтобы твое спокойствие бросалось в глаза?
– Вы сами-то поняли, что отметили важную деталь? – усмехнувшись, спросил Грязнов.
– Я понял, – слегка уязвленный, проговорил Аленичев. – Я понял и нечто большее. Это чрезмерное спокойствие могло быть нарочитым, так сказать, профессиональным. В общем, не нравится мне это патологическое спокойствие.
– Чаю хотите? – неожиданно спросил Грязнов.
– Что? – не понял Стас.
– Чаю.
– А! Спасибо.
– Спасибо – да или спасибо – нет?
– Да.
– Сейчас поставлю. – Грязнов вытащил из ящика стола маленький кипятильник. – Значит, вы считаете, что этот молодой человек и убил Светлану Козлову?
Аленичев пожал плечами.
– Это пока основная версия, – ответил он. – Ее надо будет проработать в первую очередь.
– Конечно, – сказал Грязнов. – Но тогда получается, что это был ее знакомый. Она же сама открыла ему дверь.
– Получается так, – согласился Стас. – Видимо, она сама открыла ему дверь.
– А кому могла открыть дверь Светлана Козлова? Был ли у нее, например, любовник?
– Все может быть, – неуверенно произнес Стас. – Хотя…
– Что?
– Не обязательно, чтобы это был любовник. Хотя и над этим мы тоже будем работать.
– Вы задержали Козлова?
– Нет, – покачал головой Аленичев, – я не видел в этом необходимости.
– Где он сейчас?
– Вероятно, дома. Мы детально допросили его вместе со следователем и отпустили часа четыре назад.
– Меру пресечения ему избрали, надеюсь?
– Разумеется. Следователь оформил подписку о невыезде.
На столе Грязнова зазвонил телефон внутренней связи, он снял трубку.
По мере того как он слушал, лицо его вытягивалось от удивления.
– Проводите его ко мне, – проговорил он и положил трубку на аппарат.
Лукаво посмотрел на Аленичева:
– Как вы думаете, кто к нам пожаловал?
– Кто? – насторожился Стас: уж очень непривычный вид был у начальника.
Грязнов торжественно объявил:
– Сергей Козлов собственной персоной. Он сказал дежурному офицеру, что хочет сделать заявление по факту убийства его жены, Светланы Козловой.
Аленичев вздохнул и предположил:
– Неужели с повинной явился?
– С каких пор вас стала огорчать явка с повинной? – спросил Грязнов.
– Да не то чтобы это меня расстроило, – ответил Стас. – Непривычно чувствовать себя идиотом. Такой явки я от него не ожидал.
– Это всегда обидно, – согласился Грязнов. – Но время от времени с нами это случается.
Он убрал кипятильник в стол и потер в предвкушении встречи ладони.
– Ну что ж. Посмотрим, что он нам преподнесет.
Говорил Сергей больше часа. Его словно прорвало, говорил и не мог остановиться.
Грязнов и Аленичев слушали молча, изредка переглядываясь друг с другом. Иногда Грязнов осторожно вставлял какой-нибудь вопрос и, получив исчерпывающий ответ, удовлетворенно кивал.
Наконец Сергей выдохся. С минуту в кабинете царила тишина. Стас и хозяин кабинета уже не поглядывали друг на друга: все было ясно – убийство Светланы Козловой напрямую было связано с тем делом, ради которого создавалась оперативно-следственная команда «Пантера».
