– Ну хорошо, – сказал я, – так что эти «Ночные волки»? Портнов, как я понял, состоял в этой банде?
Меркулов посмотрел на меня и усмехнулся.
– Не совсем так, – сказал он. – Он не только в ней состоял, он еще был организатором и вдохновителем этой, как ты правильно говоришь, банды. Он был ее главарем.
– И его не расстреляли? – уточнил я на всякий случай.
– Его приговорили к расстрелу, – ответил Меркулов, – но потом расстрел заменили пятнадцатью годами лишения свободы. В честь шестидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции.
– И здесь большевики, – сказал я. – Сколько невинных людей ухлопали за все годы своей власти, а когда действительно нужно было шлепнуть одного гада – помилосердствовали.
– Не будь таким кровожадным, Саша, – сказал Грязнов. – На тебя это совсем не похоже. Впрочем, ты сегодня вообще на себя не похож.
Я промолчал. Что, рассказывать им о конфликте с Ириной? Обойдутся.
– Ну? – сказал Грязнов, обращаясь к Меркулову. – А дальше?
Костя пожал плечами.
– А дальше, как оказалось, Портнов очутился за границей. В Соединенных Штатах.
– Как это могло произойти? – спросил я Меркулова. – Во-первых, он мог выйти из заключения только в девяносто втором году. А судя по тому, что ты тут рассказал, он уже довольно давно вкушает плоды цивилизации. Западной, я имею в виду. Во-вторых, судимых в Америку не пускают. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься, – подтвердил Грязнов. – Вообще-то въезд в Штаты судимым и бывшим членам КПСС запрещен, но вспомни Япончика. Он устроил себе фиктивный брак с американкой и скрыл свои судимости. Как Портнов оказался на свободе, а затем в Штатах? Его не могли выпустить за примерное поведение раньше срока. Думаю, тут все нечисто.
Меркулов поднял вверх руку, призывая к вниманию.
– В восемьдесят четвертом году, когда у власти был Черненко, – объяснил он, – дело Портнова было пересмотрено, Верховный суд обнаружил в деле новые обстоятельства, которые возникли при расследовании другого дела. Эти новые обстоятельства свидетельствовали, что самые тяжкие обвинения были инкриминированы Портнову ошибочно.
– Как так? – вырвалось у меня.
Меркулов послал мне иронический взгляд.
– Ты, я вижу, невзлюбил этого Портнова, – сказал он, усмехаясь, – хотя и не видел его ни разу.
Мне ничего не оставалось, как согласиться.
– Есть маленько, – кивнул я, – чувствуется в этом Портнове что-то зловеще-паразитическое. Ну так что там дальше было с этим безвинно пострадавшим монстром?
– При пересмотре дела в порядке надзора Верховный суд признал: многие эпизоды вменены Портнову бездоказательно. И ему резко снизили срок. Уже в конце восемьдесят четвертого он вышел на свободу.
– Повезло мерзавцу, – сказал я.
– Повезло, – согласился Меркулов. – Через несколько месяцев он эмигрировал. Как сложилась его дальнейшая судьба, не знаю. Этим по нашей просьбе сейчас занимаются люди из параллельного ведомства.
Мы слушали его внимательно. Меркулов закончил тем, с чего начал:
– Итак, он ко мне приходил три месяца назад. И предлагал сотрудничество.
– Ну конечно, – сказал Грязнов. – Сейчас взятки прямо не предлагают. Сейчас предлагают сотрудничество.
– Именно это он мне и предложил, – подтвердил Меркулов. – Он хотел, чтобы я раз в месяц рассказывал ему, что делается в нашей епархии. В интересующей его экономической сфере. За это он бы платил мне приличные деньги, так сказать, гонорар за информацию.
– И что он называл приличными деньгами? – полюбопытствовал я.
– Пять тысяч долларов в месяц, – неожиданно суровым голосом произнес Меркулов. – И столько же – за особую информацию, которая может вызвать у него интерес.
Я присвистнул:
– Пя-ать тысяч? За кого он нас принимает?
– А ты за сколько бы согласился? – криво улыбнулся Меркулов.
– Не надо инсинуаций, – предупредил я. – Это не меня, а вас покупали, шеф!
Грязнов смотрел на нас без одобрения.
Но в меня словно бес вселился.
– Кстати, а что ты ему ответил, этому наглецу? – не отставал я.
– Саша, кончай, – нахмурившись, попросил меня мой начальник. – Честное слово, я не расположен сейчас к веселью. Короче, я послал его на три хороших русских буквы. А после его ухода задумался, почему он так охамел.
– Неужели? – усомнился я.
– Хватит! – заорал на меня Меркулов. – Заткнись хоть на минуту и выслушай меня!
Я выставил впереди себя ладони: сдаюсь, мол.
– Так вот, – продолжал Меркулов. – Он ушел, а я задумался. Никто еще так открыто ко мне не подкатывался. Никто так цинично не предлагал работать на преступников. И ведь не побоялся: а вдруг я записываю разговор на пленку? Нет, ничего не боялся.
– А по его поведению не чувствовалось, что за ним кто-то стоит? – спросил вдруг Грязнов.
– Чувствовалось, – ответил Меркулов. – И еще мне показалось, что такой разговор ему вести не впервой.
– А как он отреагировал на твой отказ? – спросил я.
– То-то и оно. Спокойно отреагировал. Так, словно ничего другого и не ожидал от меня услышать.
– Ничего не понимаю, – признался я. – Чего же он тогда приходил?
– Ну, это просто, – влез Грязнов, – прощупать атмосферу, как говорится.
– Прощупывают почву, а не атмосферу, – осадил его я. – Не надо спешить с ответом, когда обращаются не к тебе.
– Один хрен! – отмахнулся Слава.
– Так или иначе, – продолжил Меркулов, – но на всякий случай я навел справки о его фирме. Ничего криминального, во всяком случае на первый взгляд. Вполне солидная фирма. И кажется, пользуется доверием наших, российских фирм. Те, к кому мы обращались за разъяснениями, говорили, что сотрудничеством довольны.
– А почему я ничего об этом не знал? – несколько уязвленный, поинтересовался я, хотя понимал, что Меркулов и так уделяет мне внимания больше, чем я заслуживаю. Между мною и Костей иерархия в шесть человек: начальник Главного следственного управления и его два зама, начальник нашей следственной части и его два зама.
– У тебя своих дел навалом, – объяснил мне Меркулов. – С каких пор я должен тебя посвящать во все мелочи, которые сопровождают мою работу? Ведь я курирую не только вашу следственную часть, а всю следственную структуру России, разве не ясно?
– Если я правильно сумел тебя понять, Костя, – сказал я, – то это дело перестало числиться в разряде мелких с тех пор, как убили инкассаторов и изъяли уйму денег.
– Ты правильно понял, – согласился Меркулов. – Дело о бандитском нападении на инкассаторскую машину и прочие нападения на банки берется под особый контроль генеральным.
