Вы успели жениться? Когда?
Собираюсь.
Кому-то очень повезло...
Крот вытащил фотографию, протянул Турецкому.
Дама видная, — по-мужски оценил Александр. — Все при ней... И какой чудо-ребенок! Прямо картинка! Конечно, когда берешь женщину с ребенком...
Это моя дочь, — перебил Кротов.
Похожа, — присматриваясь к девочке, ответил Турецкий. — Особенно глазами... И когда вы все успеваете?
Мне хотелось, Александр Борисович, сказать вам несколько слов...
Минутку, — поднял трубку телефона Турецкий. — Слушаю. A-а, это вы, голубчики! Вино выдули? Ну и правильно сделали. Все, ребятки, топайте по домам! Да хоть сейчас! Будьте здоровы! Охранники Веста, — пояснил он Кротову. — На даче прохлаждались... Так что вы хотели мне сказать, Алексей Петрович?
У вас начнутся нелегкие дни. Дела, которые вы вели раньше, были, разумеется, сложными и значительными, но в них не фигурировали масштабные люди наших дней. А сейчас вы слишком глубоко копнули. И в этом ваша ошибка.
А если я копну Газпром, Норильский комбинат, ведущие банки?
Тогда у вас возникнут еще большие неприятности, — усмехнулся Кротов, помолчал и добавил: — Если Господь продлит дни вашей жизни, вы многое еще свершите. Но я-то говорю сейчас о настоящем деле. Они его остановят, затормозят, сведут на нет все ваши труды экстренными мерами, включая и самые крайние. Для них самосохранение, а это у них называется честь мундира, превыше всего.
Кто это «они»?
Все высшие правительственные чины, включая и самый верх, — прямо ответил Кротов.
Признаться, когда начинал расследование убийства Кузьминского, а позже и убийство Веста, не ожидал подобного развития событий. Теперь и я понимаю, что скорее всего никакого показательного суда не будет, но к цели-то своей я приближаюсь и кое-чего уже достиг.
Мне ясны ваши цели, и я очень польщен тем, что мне пришлось немного поработать под вашим руководством, — склонил голову Крот.
Помнится, мы перешли на «ты»? — припомнил Турецкий.
Привычка — вторая натура! — поднялся Кротов, хотел было попрощаться, но передумал. — И последнее, Александр Борисович. Вам никуда нельзя отлучаться из Москвы.
Вот слетаю в Воронеж и вернусь.
Для чего вы туда летите? — помедлив, спросил Кротов.
Пропал полковник Зарецкий.
Когда летите?
Сегодня. Вечерним.
Кротов сделал несколько глубоких затяжек, затушил сигарету.
Полечу я, — сказал он. — И прошу вас, не возражайте. Вам необходимо быть здесь, в Москве!
Что тебе известно, Алексей?
Мне только что стало известно то, о чем вы сказали... Ты сказал. Пропал Зарецкий.
А как же Италия? — улыбнулся Александр.
Сразу после Воронежа.
Добро, — помолчав, согласился Турецкий, подавая руку. — Счастливо!
По прибытии в Воронеж Кротов взял такси и поехал к Юрию Дмитриевичу Милькову. Хозяин был дома.
Не успели расстаться, и опять встреча! — радушно встретил он гостя. — Проходи, Леша. Жена-а! Принимай гостя!
И где же полковник Зарецкий? — спросил Кротов, когда после обильного ужина они устроились в уютном кабинете Милькова.
У меня гостит, — улыбнулся хозяин.
Лишнее, Дмитрич, — нахмурился Кротов. — Ни к чему.
В амбарчике. Самое надежное место. Ну и лихие же хлопцы у Грязнова!
Что, вагон с «герой» нашли?
С этим промашка вышла. Наводка была верная. Бывший военный склад. Кинулись собровцы, работали по науке, а там апельсинчики и ящики с водкой!
Одно время переправляли и в апельсинах.
Роются. Пока толку нет. А собровцы в Москву махнули. Переругался их начальник с нашими. А зря. Наводка была верной, — повторил Мильков.
Полагаешь, Зарецкий?
Больше некому.
И что с ним думаете делать?
Грязнов говорит, пусть сидит здесь. До приезда Турецкого.
Турецкий не приедет.
Ты, что ли, вместо него?
Шуму много в казино было? — отмахнувшись от вопроса Милькова, в свою очередь спросил Кротов.
Хорошо попугали. Взяли многих. Но верхушка-то гуляет! Фээсбэшников, Леша, замели, — понизил голос Юрий Дмитриевич. — Всех подчистую! И в матушку-столицу. Собровцы и увезли.
Это их дела, Дмитрич. Наше дело вагон с «герой» найти... Ты что-то подсказать можешь?
Ума не приложу, Леша... Схоронить можно так, что и сами не найдут. Лес, степные балки, избы брошенные...
Ты долго не искал. Под носом начальника управления поселил. Избы... Могут и в избах, да «гера»-то здесь им нужна, в городе.
Вроде разбомбили, — неуверенно сказал Мильков.
Переждут и начнут снова. В стране бурятов хоть отбавляй!
Это точно, — согласился капитан. ·
Телефон Грязнова есть?
Мильков вытащил листок бумаги, развернул и положил перед гостем.
Грязнов слушает! — рявкнуло в трубке.
Добрый вечер. Ты чем недоволен?
Ё кала маны! Откуда?!
Не звонил Турецкий?
Может, и звонил. Я только вошел.
Выходи обратно. Я жду. Куда ехать, думаю, объяснять не надо.
Понял, Леша. Щас буду.
Через несколько минут Грязнов и нагрянул.
Дай выпить, — обратился он к хозяину.
И выпить дам, и закусить, — ответил Юрий Дмитриевич, выходя из своей комнаты, служащей ему кабинетом.
Не нравится, Слава? — ехидно спросил Кротов. — Конечно, ты же размахнулся на десятки тысяч баксов, а тут — шиш!
А я, Леша, на тебя надеюсь — нашелся Грязнов. — Если не ты, то кто же?
Не люблю лести, — поморщился Кротов.
Я не льщу. Это тебе Грязнов говорит, а не кто-то из твоих лизоблюдов.
Ну, если Грязнов, значит, будем думать.
Турецкого, как вижу, не ждать?
У Турецкого дела более важные, чем найти какой- то вагон с наркотиками. И скажу тебе, более опасные.
Как прошло-то, нормально, в столице-матушке?
Нормально. А твои, говорят, здесь всех перепугали!
Было. Поразмялись ребятки, повеселились... Злые, как черти! Не дай Бог, сюда нагрянут. Конец полковнику!
С подносом в руках, на котором стояли тарелки с закуской и возвышалась бутылка «Смирновской» емкостью в ноль семьдесят пять, вошел Мильков.
