Я смотрю, вам многое известно?
Помнится, точно такой же вопрос мне уже кто-то задавал... А чуть ли не полковник Саргачев!
И что вы ответили?
Я ответил: мне известно почти все.
Я спрашиваю о себе лично. Что вам известно обо мне?
О вас мне известно гораздо больше, чем о полковнике.
Предлагаю вам прекратить против меня уголовное преследование или же передать дело другому следователю. Вам, как лицу, заинтересованному в исходе дела...
Ни того ни другого я не сделаю, — перебил Турецкий.
А если вам прикажут?
Кто?
Предположим, ваш генеральный прокурор?
Он не сделает этого. Отказал же премьер вам в освобождении Пестова, когда его попросили о письме на имя генерального прокурора.
Почему мне? — раздраженно спросила женщина, вновь наливая вина.
Хорошо, — легко согласился Турецкий. — Пусть не вам. Другому. Но факт-то налицо. И вообще, Лариса Ивановна, меня пока мало интересуют уголовные дела, связанные с генералом Пестовым, полковником Павловым, Ефимом Фишкиным, Поповым-Городецким и вором в законе Ваней Бурятом. Я расследую убийство Роберта Веста, точнее, Андрея Васильева. И я доведу это дело до конца, то есть до суда.
Вам не страшно, господин Турецкий? — помолчав, спросила вице-премьер.
Опять угрозы! — улыбнулся Александр. — Волков бояться, в лес не ходить.
Вы назвали опасное имя...
Бурята? Это кличка. Как у собак.
Теперь мне ясно, что вы многое знаете. Слишком многое...
«Он слишком много знал!» Так говорят в плохих фильмах после убийства того, кто много знал. Вы знаете, Лариса Ивановна, меня никто никогда не тронет. Скажу больше, не тронут и мою семью. У меня много друзей. Они найдут тех, кто приготовился к убийству, и уничтожат. Это в случае, если меня тронут. В ином случае я лично уничтожу эту мразь. И это они знают. Должны знать!
Кто «они»?
Убийцы, мафия, в том числе и Ваня Бурят.
Вы говорили про доказательства. Может, вы перечислите их?
Я веду неофициальную беседу. Я пришел по вашему приглашению, о доказательствах мы поговорим в прокуратуре.
Мне рассказывали о вас как о любителе острых ощущений. Но в данном случае вам приходилось лишь ждать, когда вам разрешат меня допросить. Так что вам останется лишь ждать, ждать и ждать.
Вы правы. Я сам поражаюсь своему терпению, — широко улыбнулся Турецкий.
И чего вы хотите дождаться?
Окончания следствия, судебного процесса и наказания.
Не исключаю, что вам удастся завершить следствие, но соответствующего наказания не последует.
Я не кровожаден, Лариса Ивановна. Для начала достаточно и того, что вы не будете занимать свою должность. Сейчас я на большее не рассчитываю, учитывая ваше высокое положение... А что потом, увидим.
И правильно делаете!
Хотя может случиться всякое, — договорил Турецкий.
Что вы имеете в виду?
Слабых не любят. Как правило, их добивают, На вас могут навешать то, в чем вы и не виновны.
Кто?
Ваши подельники. Каждому дорога своя шкура. А тут такой случай! Почему не воспользоваться, если дело, повторяю, при вашем-то положении, можно спустить на тормозах?
Вы тоже перешли на уголовный жаргон...
Так дело-то уголовное.
Мало ли кто еще может написать подобную дребедень! — встряхнула листами вице-премьер. — «Главный убийца... Ненавижу... Преступница...» Явный шизофреник! Да он и был шизофреником.
Этот шизофреник сделал вас богатой, хотя и до него вы были не бедны. И потом, говорить о человеке, которого вы приблизили к себе, сделали его, так сказать, собственным корреспондентом, не считая официальной его должности спецкора телевидения, к назначению которой вы тоже приложили руку, и, наконец, о человеке, который вас истинно, по-настоящему любил, — говорить так, по меньшей мере, неприлично.
Вы считаете меня богатой? — усмехнулась Лариса Ивановна.
В мире все относительно, — уклончиво ответил Турецкий.
Деньги, получаемые от индустрии развлечений, пойдут на строительство Диснейлендов для детей.
Прошло немало времени с тех пор, как этот проект был утвержден. Однако ни в одном из городов и духа нет каких-то там Диснейлендов!
А в Петербурге? Расчищена площадка, завезены стройматериалы...
После провала на выборах Собчака строительство остановлено. И вообще, Лариса Ивановна, неужели вам не известно, что проект по Диснейлендам закрыт? И вероятно, навсегда. — Турецкий достал из кейса лист бумаги. — Вот, кстати, копия постановления правительства о запрещении этого строительства.
Вы хорошо подготовились для беседы... Но деньги на все это не у меня, а в банках России.
Не все. Далеко не все. Но тоже немалые. Они крутятся, приносят огромный неучтенный барыш.
Мне?
Вам, и не только. Также тем, кто на вас вот-вот будет вешать всех собак.
Все это слова, слова и слова!
Да. Но поверьте, через день-два они превратятся в дела.
Надо же! «Убийца!» Как там в пословице... И муху убить, руки умыть!
Мне надлежит предъявить вам обвинение не в самом убийстве, а в соучастии в убийстве. Но ваша роль в преступлении значительна. Вы приказали, «шестерки» исполнили.
Для чего это мне было нужно? Подумайте. Ведь он, как вы утверждаете, сделал меня богатой! Пусть бы жил, а я богатела бы дальше! — напряженно рассмеялась Стрельникова.
Он вам стал не нужен. Он вообще никому не стал нужен. И его убили. Непосредственным же поводом для убийства явилось последнее его посещение собственной квартиры.
Лариса Ивановна закурила и требовательно устремила взгляд на следователя.
Вы хотите продолжения?
Да.
Мне неизвестна сцена, произошедшая между вами, Валерием Степановичем Саргачевым и Андреем
Андреевичем Васильевым, но предполагаю, что она была довольно неожиданной и по сути своей трагичной. Видимо, Роберт Вест наговорил такого, что у вас не оставалось иного выбора, как убрать его. И потом, я же говорил, он вам стал не нужен.
Продолжайте, — меняясь в лице, сказала Лариса Ивановна.
Дело в том, что компьютерная дискета с карточными раскладами, которая находится у вас, не подлинная, в ней нет вестовских вариантов.
И где же настоящая?
У меня.
Каким образом она к вам попала? — вновь наполняя бокал вином, спросила вице-премьер.
