Один раз. С друзьями. На двух машинах.
То были не друзья. Охрана.
Я понял. Вам известна моя профессия? Теперь, правда, бывшая?
Да, товарищ полковник.
Товарищ полковник... — грустно проговорил Андрей Зосимович. — Давно меня так не называли. А наша должность, Александр Борисович?
Старший следователь по особо важным делам при Генпрокуратуре России. Старший советник юстиции, то есть тоже, считается, полковник.
Видимо, дело не только в убийстве Андрея, если делом занялся следователь вашего ранга... Иначе я бы разговаривал с каким-нибудь муниципальным следователем.
Верно, — согласился Турецкий. — Вы работали иод началом генерала Стрельникова.
Да-
Что он был за человек?
Прежде всего профессионал своего дела. Настоящий чекист. Решительный, неподкупный. Он долго сопротивлялся разгрому органов. Не вышло. — Андрей Зосимович посмотрел на Турецкого. — Но вас-то больше интересует не он, а его дочь. А еще вернее, связь моего сына с Ларисой. Не так ли?
Совершенно верно.
Связь преступника с вице-премьером государства, — твердо добавил Андрей Зосимович.
Связь, сами понимаете, несколько странная... Интерес Ларисы Ивановны к вашему сыну пробудился не в то время, когда он, скажем, работал юрисконсультом в научно-исследовательском институте или корреспондентом телевидения, а лишь когда его слава, как человека гениального, пронеслась по всем игорным домам России.
У Андрея была слава? Ничего подобного не слышал.
И я бы не услышал, если бы не моя должность, — улыбнулся Турецкий. — Его слава прокатилась в узком кругу людей, занимающихся бизнесом, воротил криминального мира, игроков, воров в законе и так далее. Круг этот тесен, тайны хранить они умеют.
Мой бедный мальчик! — вздохнул Андрей Зосимович.
Теперь о вице-премьере. Связь вашего сына с Ларисой Ивановной в последнее время окрепла, приобрела новые формы. Андрей Андреевич, прежде оставивший работу на телевидении, снова стал специальным корреспондентом, начал появляться на правительственных приемах и на какое-то время забросил игру. Но это продолжалось недолго.
Всему причиной — счета в швейцарском банке, — сказал Андрей Зосимович.
Не вспомните, Андрей при встречах упоминал какие-то имена, фамилии?
Он больше общался с матерью. У меня, к сожалению, не сложились отношения с сыном.
Этот крик на кладбище... — припомнил Турецкий.
Клава убеждена, что причиной гибели сына является Лариса. А после письма... Тяжело! Что он там зачеркнул? Непонятно.
Выясним, Андрей Зосимович. Скажите, когда, по-вашему, было написано письмо?
Ночью. Утром он погиб.
Сестра вашей жены проживает здесь постоянно?
Частенько гостит у своих детей, но в эту ночь как раз была здесь.
Запамятовал ее имя-отчество?
Анфиса Владимировна.
У вас есть еще что-то сообщить, Андрей Зосимович?
Ничего, кроме просьбы побыстрее прислать юриста.
Турецкий вытащил подарок Грязнова: радиотелефон.
Лиля! Нужен экономист, юрист, бухгалтер, разбирающийся в заграничных счетах. Да, по делу Васильева. Ваш телефон, Андрей Зосимович?
Турецкий продиктовал ей номер телефона и сунул аппарат в карман.
Признаться, не люблю иметь дела с женщинами... — поморщился Андрей Зосимович.
Я звонил помощнице. Она хороший следователь. Раньше работала юрисконсультом у Ларисы Ивановны.
Имя-отчество?
Лилия Васильевна Федотова. Вот она и подошлет к вам толкового юриста.
Надеюсь, нам помогут разобраться в этих бумагах.
Да. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы побеседовать с вашими женщинами.
Клава! Фаня-а! — крикнул хозяин. — Идите сюда!
Утирая слезы, пришли женщины, присели.
Анфиса Владимировна, какого числа пришел Андрей?
Восемнадцатого. Нет, было четверть первого ночи. Значит, уже девятнадцатого.
«Дата сходится, — подумал Турецкий. — До казино он побывал здесь. И время подходит, если учесть, что на Рождественке он появился во втором часу».
Он открыл дверь своим ключом или пришлось разбудить вас?
И то и другое. Вначале я услышала звонок, но, пока поднималась, шла, он уже стоял в коридоре.
Как он выглядел?
Да как? Ничего вроде...
Он был трезв?
Трезвехонек! Что греха таить, раньше заявлялся и выпивши. Нет, трезвым был. Я бы враз учуяла.
В его поведении ничего особенного не заметили?
Теперь-то припоминаю, будто не в себе был Андрюша. Обычно шуточки да прибауточки, а в этот раз ни словечка. Поцеловал и говорит: я, мол, на полчасика. Я, помню, сказала: оставайся, куда на ночь глядя? Ничего не ответил, зашел в эту комнату и дверь прикрыл. Знать бы, силой заставила не уезжать! Лежу, а не спится. Примерно через полчаса, слышу, дверь брякнула. Встала, вышла, а его уж и след простыл. Потом машина на улице зафырчала. Уехал, соколик...
Спасибо, Анфиса Владимировна. Теперь к вам вопрос, — обернулся Турецкий к хозяйке. — Меня поразил ваш крик. До сих пор в ушах стоит...
Она! Она, ведьма, угробила Андрюшу!
Кла-ава, — укоризненно проговорил Андрей Зосимович.
Заманила, опутала, а он, простачок, и поверил! Они ведь как муж и жена жили! Спали в одной постели! Люда мне все рассказала!
Кто такая Люда? — быстро спросил Турецкий.
Людмила Васильевна, мама этой ведьмы. А потом запохаживал Валерка. С двумя мужиками спала!
Вице-премьер, член правительства... Прости Господи она» а не член!
Прекрати, Клава! — построжел Андрей Зосимович.
Извините, а где они, так сказать, встречались?
На даче.
На даче у Людмилы Васильевны? — уточнил Турецкий.
У нее, у Люды.
Валерка — это не Валерий Степанович Саргачев?
Он самый, — поджала губы Клавдия Владимировна. — Вы бы съездили, поговорили с Людмилой Васильевной, она, может, и не то бы еще рассказала!
Если вы подскажете адрес дачи, обязательно съезжу.
Станция Трудовая, по Савеловской дороге, Лесная улица, а там спросите дачу генерала Стрельникова, всяк скажет.
А вам ничего такого, касающегося дочери, Людмила Васильевна не рассказала? Вы, видно, подруги?
Сколько лет дружим... Не счесть!
