4
«Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» — так гласит известная русская поговорка, которой трудно что-то возразить. Разумеется, полковник Павлов не исчез бесследно, он просто-напросто, затерявшись поначалу в толпе, чтобы сбить след, зашел в комнату отдыха летных экипажей, где чуть ли не с порога увидел знакомого летчика.
Кого я вижу?! — закричал Павлов. — Юра-а!
Плотный мужчина, одетый в летную форму, обернулся и раскинул руки:
То-оля! Здорово, здорово, милый ты человек!
Обнялись, расцеловались, похлопали друг друга по спинам.
Почему здесь, не в Шереметьеве?
Да, — отмахнулся Юра, — не поладил с одним типом! Ты ж меня знаешь, Толик!
Начальство?
Оно самое. Обидно, конечно, но против ветра, сам понимаешь, все брызги на тебя!
Звякнул бы.
Честно сказать, была такая мыслишка. Подумал- подумал, да и бросил!
Зря. Чего-нибудь сообразили бы...
А ты все там, в «Детском мире»?
Я везде, Юра. И там тоже. Прилетел или улетаешь?
Минут двадцать, как сел. Переоденусь и — до хаты! Рванем ко мне, Толик? Я с Петропавловска-Кам- чатского. Рыбка, икра, крабы...
Рванем, — с готовностью согласился Павлов. — А под рыбку пивка возьмем!
И водочки!
А жена, детишки?
Нету! В деревню махнули!
Заметано.
Здесь подождешь или со мной? Я мигом.
Лучше с тобой.
Пошли.
Приятели миновали узкий коридорчик и оказались в уютной чистой комнатке. Юра открыл шкаф, достал гражданский костюм и начал переодеваться.
И где же икра, рыба? — спросил Павлов.
В машине.
На стоянке? Возле аэровокзала?
У нас свои местечки имеются. Бесплатные.
Ну и чудненько!
Готов! Поехали!
Хорошо бы, Юра, пройти зданием. Возможно?
Почему же нет! Все возможно! Что, на «хвост» сели?
Угадал! — рассмеялся Павлов.
И кто, если не секрет?
При моей работе кто только не садится, — уклончиво ответил полковник.
Вопросов не имею, — поднял руки Юра.
К стоянке прошли через коридоры здания, а после вдоль аэродрома.
«Мицубиси», — сказал Павлов, когда Юра подошел к белой машине. — В Японии брал?
В Токио. Полторы тыщи баксов, и все дела!
Подержанная, а на вид как новая.
Дороги-то не наши. Садись!
Окна в машине были затемнены, и Павлов без опаски удобно расположился на заднем сиденье.
По дороге они припомнили былое, много шутили и смеялись. Павлов поддерживал и шутки, и смех, даже травил анекдоты, но мозг его работал совершенно в другом направлении. Ясно, что майор Климов сообщил уже об исчезновении его на Лубянку, вероятно, даже доложил самому Самсонову, и теперь все будут подняты, если уже не поднялись, на ноги. Появление в собственной квартире, на даче, в местах, известных кому-либо из друзей, совершенно исключено. Ну, хорошо, задержится он у Юры Придорогина вечерок, возможно, останется на ночь, а дальше? Юра парень что надо, не откажет в жилье, может предложить и пожить, тем более что наверняка через день-другой снова улетит, и молчать будет, но стоит ли это делать? Необходимо тщательно рассчитать все «за» и «против», нужно немного расслабиться и, главное, не суетиться.
Машина притормозила возле четырнадцатиэтажной башни.
И на каком этаже живешь?
На самом верхнем. Квартира Придорогина была из трех комнат, с балкончиком и просторной лоджией, отделанной деревом и заставленной горшками с густой зеленью.
Вечнозеленая, что ли? — потрогав жесткие листочки, спросил Павлов.
Из Изрэчля привез. Прямо из Иерусалима. Думал, не приживется, а смотри ты, как разрослась!
На лоджии стояли бамбуковый столик и стулья.
Здесь и гулять будем! — решил Павлов.
Нравится?
Что ты! Как в раю!
Сейчас сообразим.
С твоего позволения приму ванну, Юра.
Давай, Толик, иди. Купайся.
Горячие струи воды взбодрили Анатолия, и он уже начал смотреть на свое положение как бы со стороны. Если взрыв — дело рук Саргачева, то что сделал бы он, Павлов, в случае прихода к нему Валерия? Довел бы дело до конца, убрал бы его, как материал ненужный, отработанный. Кто знает, может быть, китайцем был получен приказ взорвать не только получателя, но и всю группу захвата? Правда, взрывного устройства не нашли, но и обыск-то был далек от профессионального — со спецаппаратурой, собаками, людьми, имеющими опыт. Не ждали, не предугадали происшедшего. А может быть, таково было решение того китайца, пожалевшего молодых парней. Тайну он унес с собой, и теперь уже никто не в силах разгадать ее. Нет, появляться у Саргачева нельзя. А если сразу к Ларисе, уважаемому вице-премьеру? В конце концов, кому она обязана своим таким немыслимым возвышением? Конечно, муж да жена одна сатана, обо всем они договорились, все продумали, пришли к решению. Внезапно припомнилась Павлову та ночь, когда после его предложения переспать с демократическими лидерами навзрыд плакала женщина, а потом ушла, сколько он ее ни уговаривал. Да, именно после этой ночи они ни разу не спали в одной кровати. Женщины вообще злопамятны, а уж о Ларисе и говорить нечего. Она не забыла оскорбления, и она отомстит. Прикажет, и на порог не пустят, а если и впустят, живым не выпустят. Имеются у него тихие местечки, где можно переждать, пережить, вообще кануть на долгое время, а там, глядишь, что-либо и изменится к лучшему. Генерала Пестова Самсонову не отдадут, наверняка подняли шумок. А если Пестов выйдет, он-то найдет возможность обелить Павлова. И еще одна мысль молнией сверкнула в голове полковника. Поступить наоборот, прийти в кабинет Самсонова и повиниться, заложить к чертовой матери и вице-премьера, и Саргачева, и генерала Пестова, раскрыть пути проникновения наркотиков в Россию, поплакаться в жилетку по поводу вояжа с Робертом Вестом... Роберт Вест! Андрей Андреевич Васильев! Вот кто может спасти его! Павлов даже повеселел при этой мысли, а когда вышел из ванной, прошел на лоджию и увидел столик, на котором горой лежала красная икра, истекал жиром балык и поблескивала бутылка водки, и вовсе развеселился.
Выпили по первой, закусили рыбкой, налили по второй.
Позвоню, пока трезвый, — сказал Павлов.
Телефон в коридоре.
У меня свой.
Павлов набрал номер. Трубку подняли почти сразу.
Здравствуйте. Мне бы Андрея Андреича.
Кто его просит? — спросил мужской голос.Друг.
