В один из вечеров в Тишину въехали три иномарки и остановились возле старинного дома Бурята. Из двух, первой и последней, выскочили накачанные пареньки, зорко огляделись. Из средней не спеша, с достоинством вышли Антон Маевский и Михаил Сергеев, известный в уголовном мире под кличкой Майкл. Оба они были ворами в законе, но если бы кто-то чужой, не из их мира, назвал этих по последней моде одетых господ таковыми, они бы кровно обиделись.
Антон являлся юрисконсультом сразу нескольких банков России, на что имел полное право, так как получил высшее юридическое образование (как получил, другой вопрос, но то, что получил, это точно), о чем красноречиво свидетельствовал диплом с отличием.
Майкл считался грамотным специалистом по экономическим вопросам и тоже имел диплом Плехановского института, и тоже с отличием. С Майклом посложнее. Дело в том, что он отпахал четыре срока, в отличие от Антона, которому пришлось париться лишь дважды, но, видимо, приходится предположить, что и в лагерях, на нарах, нашлись хорошие профессора как по праву, так и по экономике. Надо сказать, что тот и другой действительно прекрасно разбирались в своей работе, не раз заставляя удивляться настоящих профессионалов, с которыми по роду своей деятельности им приходилось встречаться. Антон, к примеру, знал Уголовный кодекс наизусть, а Гражданский — неплохо, Майкл, у которого открылись исключительные способности к иностранным языкам, ставил в тупик эко- номистов-академиков, цитируя целые страницы из сочинений не только Канта или Фейербаха на их родном языке, но и современных экономистов. Незаменимые люди были для Вани дружки по нарам Антон и Майкл.
Дверь, ведущая в избу, была широкой, но низкой. Высокорослые джентльмены разом переступили порог, не рассчитали и ударились лбами о крепкую сосновую притолоку. По избе пронесся отборный уголовный мат. Ваня, раскинувший было руки для объятия, наблюдая такую картину, расхохотался. На благородных лбах воров в законе медленно вздувались багровые шишки. Стремительно ворвались в избу «шестерки», телохранители Антона и Майкла, но под взглядом Бурята тут же исчезли.
Наклоняться надо, — нравоучительно произнес Ваня. — Знаете, почему в старых избах двери низкие?
Оба господина подошли к большому тусклому зеркалу.
Вроде ничего, — сказал Майкл. — Терпимо.
Ты хоть рожу-то свою узнаешь? — возразил Антон. — Это, по-твоему, зеркало?
Потому, — прежним нравоучительным тоном продолжал Ваня, — чтобы гости, заходя в дом, кланялись хозяину. Не хочешь, да башку нагнешь!
Тепло держать! Умник! — выкрикнул всезнающий Майкл.
Тоже верно, — согласился Бурят, оглядел дружков и опять рассмеялся. — Пятаков бы медных, первое средство... — Он посмотрел на стены, заметил большие медные кресты, подмигнул: — Щас вылечу. — Сняв со стены кресты, вручил гостям. — Приложите.
Я ж некрещеный! — воспротивился Антон.
Для Господа Бога все едины. Прикладывай. Прошу!
Уселись за широкий стол, на котором лежал целиком испеченный на углях молодой барашек, обложенный огурцами, помидорами и зеленью, стояла литровая бутылка водки, в деревянной миске, нарезанный огромными ломтями, чернел ржаной хлеб. Майкл, привыкший к изысканным блюдам, поморщился. Господа сели за стол, прижимая кресты ко лбам.
Ну и как жрать? — хмуро выдавил Антон.
Придется пошестерить, — ухмыльнулся Ваня, отрезая большие куски дымящегося мяса и кладя их в тарелки гостям.
Выпили за благополучный приезд, принялись за барана.
Ива-ан, неужто сам готовил? — удивился Антон. — Во рту тает!
А то кто же? — зарделся Бурят. По неписаным воровским законам люди типа Вани не имели права работать руками. Да и сам Бурят быстрее бы умер, чем взял, к примеру, лопату в руки. Но была у него слабость: любил угостить друзей едой, приготовленной самолично. Все об этом знали, но помалкивали, а позднее и привыкли, иные, как сейчас Антон, «удивлялись», зная, какой фимиам вливали они в душу Бурята.
Ты смотри! И впрямь тает! — поддержал товарища Майкл. — В Италии такого не едал!
У Золотарика? — поинтересовался Ваня.
У него.
И каков его дворец?
Что ты?! — только и смог вымолвить Майкл.
Думаю, не хуже твоей избенки, — хмуровато сказал Антон. — Двадцать пять миллионов баксов — это сумма.
Сицилийцы, на что уж крутые, поначалу не поверили. Вселился — и лишь руками развели. Бесстрашный, говорят, человек господин Золотарев!
Повесь на него, Миша, эти двадцать пять миллионов. Срок — месяц.
Крутовато, Иван...
В самый раз.
А ведь проходит, — пощупав шишку на лбу, проговорил Антон.
Держи, держи. Через полчаса будешь как новенький. — Бурят поочередно оглядел друзей, остановил взгляд на Майкле: — Начинай, Миша.
Майкл потянулся было к бутылке, но Бурят остановил его:
Пить будем после разговора и после бани.
Тебе как, вообще или в частности? — открывая кейс и доставая бумаги, спросил Майкл.
Сначала вообще, а потом в частности.
Пока ты мудохался в Гонконге, чиновнички тоже не дремали. Коротко сказать, они создали сеть хозяйственных кланов по всей стране. Ты был прав, говоря когда-то, что «белые воротнички» со временем сожрут нас. Они уже заглотили.
Платят?
Кто платит, а кто и жмется.
Короче.
Возьмем рыбачков с Мурмана и Архангельска. По самым скромненьким подсчетам, они взяли около семи миллионов «зелеными», а нас натянули.
Куда глядел Вася Бык?
Ты разве не слыхал, Иван? — помолчав, спросил Майкл. — Память светлая Быку...
Кто?
Поди разберись. Появился в Мурманске молодой, мочит всех подряд. Потолковали. Божится, что не он. Потолковали и отпустили.
Не понял.
Всем жить охота, Ваня.
Говори дальше.
Заглотили, — повторил Майкл. — И потихоньку кладут на нас ба-альшой прибор. А почему? Да потому, что других нашли. Офицериков расплодилось шибко много, и все безработные. Шмалять их выучили, и неплохо. А больше «белым воротничкам» от них ничего и не надо. Мы супротив офицериков не выстоим. Они голодные, злые, а на наших погляди! Гладкие, суки, стали, жиром заплыли, «лады» для них не машины, «мерсы» подавай!
Что же вы офицериков проворонили? Баксов пожалели?
Они же идейные, Ваня! Присягу принимали. Им, поди, и невдомек, что не на власть, пусть и хреновую, они работают, а на карман чиновничка. Ты, скажем, можешь к нефтяной скважине присосаться? Не можешь. А они, чиновнички, могут. Цифру тебе приведу. —Майкл заглянул в бумаги. — По нефти. В год
Россия получает от ее экспорта двенадцать с полтиной миллиардов долларов. А факты говорят другое. Вывозится же на пятнадцать! Где два с половиной миллиарда? Возьмем золотишко. По официальным данным, добыча сократилась на четырнадцать тонн. А я тебе голову на отсечение даю, не сократилась, увеличилась тонны на полторы-две! И снова спрашиваю, где? У «белых воротничков». Почему бы и не иметь Золотарику дворец за двадцать пять миллионов?
