Примерно. Черных — под корень, жидов — в Израиль, коммуняк — в лагеря!
Мужички землю пашут, император — вор в законе, — продолжил Турецкий.
Все может быть, Саня, — серьезно заметил Грязнов. — Все схвачено. Не успел пернуть — уж донесли!
Да, — припомнил Турецкий. — Обрати внимание на двух «афганцев», что Саргачев подсуропил, — и, отвечая на вопросительный взгляд друга, добавил: — Был разговорчик. Темнит... Ну, я пошел.
Счастливо.
Джек Кан оказался именно таким человеком, каким представился Турецкому после памятного разговора с Саргачевым на Патриарших прудах. Он был высок ростом, сухощав, светловолос, с живыми черными глазами. Принял гостей радушно, с истинно русским размахом, но, памятуя о встрече с господином Би, от крепких напитков Турецкий отказался, пил лишь сухое испанское вино, чем немало удивил хозяина. У Турецкого создалось впечатление, что Кан искренне любит русских, переживает за состояние державы, но твердо верит, что Россия с честью выйдет из равнодушной, страшной по своей сути спячки, придет наконец человек, который выведет страну на путь благоденствия и процветания. «Православие, монархия, народность. Царь нужен матушке-Расее», — не раз повторял Кан.
Турецкий особо не интересовался монархическим движением, но припомнил, что в мае, в день восшествия на престол, будет открыт памятник самодержцу российскому Николаю Второму. «Тряпка! Тупой баран! Пьяница! — взорвался Кан. — Подписать отречение?! Отдать страну на растерзание?! И это царь?! Павел не подписал, умер, но не подписал и тем сохранил монархию! А он был в худшем положении, чем Николай! Кто знает, что с ним вытворяли Пален, Бенигсен, разные там Зубовы?!» Турецкий слушал Джека Кана, а сам с горечью раздумывал о том, как этот человек, по-видимому, действительно по-своему любящий Россию, может в любой момент продать атомную мини-бомбочку, и бомбочка эта рванет не где-нибудь, а в России. Позднее разговор перешел на родословную Кана, и Турецкий узнал, что предки хозяина — обрусевшие немцы, приехавшие из Германии еще во времена. Петра Первого, пра-прапрапредок в царствование Елизаветы получил дворянство, а родословная по линии матери чисто русская, идет от древней дворянской фамилии Матвеевых. Кан показал несколько редких фотографий главнокомандующего Колчака, оригиналы его письменных распоряжений, дневник известного солидариста профессора Гинса, заместителя главнокомандующего. Одним словом, встреча прошла вполне респектабельно, взаимно вежливо, но она ничего не дала Турецкому в смысле непосредственного дела, кроме того, что он своими глазами увидел крупного мафиози.
Турецкий позвонил господину Би. Тот предложил встречу наедине. И через несколько минут Саргачев остановил машину возле здания спецслужбы. Видя, что Турецкий находится в некотором смущении, Валерий открыл дверцу и улыбнулся:
Иди. Переводчик тебе не нужен.
Первым делом после приветственного рукопожатия Турецкий возвратил господину Би папку с документами.
Надеюсь, прочли внимательно? — спросил шеф.
По крайней мере, старался.
И что можете сказать?
В Москве есть люди более компетентные в этих вопросах, — уклончиво ответил Турецкий.
В таком случае можете показать эти бумаги в Москве.
Очень признателен, господин Би, — искренне поблагодарил Турецкий.
Мы заняты общим делом, господин Турецкий. Я говорил и еще раз повторяю: нас очень беспокоит срастание гонконгского и русского наркобизнеса. На наш взгляд, из какого-то отдела российских спецслужб идет утечка информации.
Какой информации?
Исходящей от нас.
Предположение довольно серьезное.
Мы не предполагаем. Мы утверждаем.
Кого вы подозреваете конкретно?
А вы?
Так мы с вами ни до чего не договоримся.
Но мы же старались, — похлопал по папке шеф.
Выкладывайте свои козыри, а я выложу свои.
Конкретно мы подозреваем полковника ФСБ Анатолия Павлова.
Я бы мог согласиться с этим предположением, если бы располагал конкретными доказательствами.
Важно уже то, что наши мнения совпали, — облегченно проговорил господин Би.
Да, все это требует тщательной проверки, — сказал Турецкий.
Что касается заграничных вояжей господина Павлова, мы имеем о них некоторое представление. Известно, например, что с госпожой Стрельниковой он познакомился несколько лет назад в Лондоне.
Мало ли с кем могла познакомиться госпожа Стрельникова...
Однако после этого знакомства начался стремительный политический взлет Ларисы Ивановны. Вы правы, люди знакомятся и расстаются, иногда на время, чаще навсегда. В данном случае, мягко скажем, дружба из года в год крепчала. — Господин Би вскрыл конверт, вытащил фотографии, протянул Турецкому. — Полюбопытствуйте.
Фотографии были сделаны в ресторане, где сиял улыбкой Ваня Бурят, и в гостиничном номере, где Павлов и госпожа Стрельникова находились в весьма откровенных и недвусмысленных позах.
Страстная женщина, — развел руками Турецкий. — Что поделаешь?
Мы тоже так считаем, а потому и не придаем значения сексуальной жизни госпожи Стрельниковой.
Но это компромат, и очень серьезный.
Господин Би аккуратно сложил фотографии, сунул
их в конверт и подвинул собеседнику.
Они могут пригодиться в Москве людям более заинтересованным в данном сраме, чем вы, господин Турецкий. Пожалуйста. — Шеф закурил, несколько раз затянулся дымом. — И последнее, чтобы уже не возвращаться к данному вопросу... В одном из швейцарских банков на имя господина Павлова открыт счет. Порядка десяти миллионов долларов. — Господин Би умолк, проверяя по лицу Александра произведенное впечатление от сообщения. Но, поскольку он ничего особенного не прочел, решил добавить: — А у госпожи Стрельниковой счет на шесть миллионов американских долларов.
Разрешите? — потянулся к пачке сигарет Турецкий. — Хотел отвыкать, да где там... — Он прикурил от зажигалки, предупредительно зажженной шефом, с наслаждением вдохнул ароматный дым„ — Сведения, конечно, точные?
Можете не сомневаться.
Вам известно, где сейчас находится господин Павлов?
В Соединенных Штатах. — Господин Би хитровато прищурил глаза. — И тоже непонятно, какая связь может существовать между полковником безопасности и обычным карточным шулером?
Казино входит в сферу его деятельности, — припомнив слова Саргачева, ответил Турецкий.
Да, конечно, — легко согласился господин Би. — Вас не удивила моя просьба побеседовать наедине?
Не особенно. Я действительно очень старался быть внимательным при чтении документов, но, к сожалению, не нашел ни строчки о встрече Саргачева с господами Каном и Ивановым.
