Лариса Ивановна, —секретарша приоткрыла дверь.
Приглашай, — быстро сказала Лариса.
Через несколько дней, в одиннадцатом часу вечера, Саргачев позвонил, произнес одно слово «спасибо» и положил трубку. Лариса обозлилась не на шутку, тут же набрала номер Валерия и почти выкрикнула: «И только- то?!» — «Что ты хочешь?» — «Ничего не хочу! Но так порядочные люди не делают!» — «Сколько?» — спросил Саргачев. На некоторое время Лариса лишилась дара речи, а потом разразилась такой заковыристой матерной бранью, какой позавидовал бы и сам Ваня Бурят. Отведя душу, она замолчала. Тишина была и на противоположном конце телефонного провода. «Да не молчи ты!» — не выдержала Лариса. «Все понял», — сказал Саргачев. «Ничего ты не понял, — успокаиваясь, ответила Лариса. — Приезжай». — «Когда?» — «Сейчас». — «Куда?» Лариса назвала адрес дачи. «Тормознут». — «До ворот доедешь, а там разберемся». — «Еду».
Они просидели за столом и проговорили до восхода солнца. Повинуясь безотчетному чувству откровенности, которое вызывал Саргачев, Лариса не скрыла ничего, кроме ночи на отцовской даче, проведенной с Андреем. Она рассказала, как Павлов прозрачно намекал на то, чтобы она переспала с лидерами демократических партий, дабы получить информацию. О связях с Поповым-Городецким и Фимой Фишкиным, как, будучи вместе с Павловым в Гонконге, познакомилась с Ваней Бурятом, чья криминальная империя охватила всю Россию, страны СНГ, проникла на Запад и в Соединенные Штаты Америки. Не стала скрывать, что дело не ограничилось простым знакомством. По требованию Павлова подписала кое-какие бумаги, облегчающие провоз груза с Востока до Воронежа. При этом признании молчавший до того Саргачев спросил: «Наркотики?» — «Да». И вновь замолчал Валерий, уткнулся в стол, катая вилкой в тарелке соленый скользкий масленок. Теперь, когда она стала вице-премьером, криминальные связи заметно потускнели, видимо, тоже не без влияния Павлова, зато он настойчиво начал предлагать сблизиться с Андрюшкой Васильевым, «королем казино», карточным гением, мотивируя тем, что необходимы крупные наличные деньги. «Андрюшка-то?! Кто бы мог подумать?!» — по-бабьи всплеснула руками Лариса. Саргачев даже не приподнял головы. По словам Павлова, продолжала Лариса, каждая математическая система, находящаяся в человеческом мозгу, может быть запросто заложена в компьютер. Он убежден, что «король», как человек далеко не глупый, наверняка это сделал. Дело за небольшим: найти это досье гениального картежника, если таковое существует, или сделать так, чтобы эта информация существовала и обязательно оказалась в их руках.
Все тебе рассказала, — жалко улыбнулась Лариса. — Можешь хоть сейчас разбудить Президента, — она швырнула на стол красиво оформленный секретный телефонный абонемент.
Я вхожу в игру, — поднял глаза Саргачев. — Роль «шестерки» меня не устроит.
Я знала, что ты все поймешь, — облегченно вздохнула Лариса. — Какое-то чувство подсказывало мне, что я не могу, не имею права молчать.
Ты любила Павлова?
Любила.
А теперь ненавидишь?
Он мне мешает.
Саргачев закурил, окутавшись дымом.
По поводу Городецкого, Бурята и прочих фишкиных — вопросов не имею. Меня интересуют полковник Павлов и силы, за ним стоящие. Их задачи и конечная цель.
Анатолий Павлов, сотрудник гэбэшного отдела «К». О его деятельности в этом отделе мне ничего неизвестно, но известна другая сторона жизни. В органах создан центр, следящий за новой номенклатурой, основной задачей которой является овладение всей собственностью, как на территории России, так и в странах СНГ, склоняющихся к сближению с нами. Имеет ли к этому отношение отдел «К», не знаю, но догадаться нетрудно. При центре создана структура, занимающаяся досугом масс, а также особый отдел, курирующий забавы «новых русских». Казино, игорные и публичные дома, рестораны, кафе. Предполагаю, что в отделе появилось лицо или группа лиц высокого ранга, которые клюнули на шальные деньги, связанные с наркобизнесом, торговлей и коммерцией. Дальше — больше. Наладились связи между империей Бурята и кланом, будем так говорить, безопасности. А что за связи? Пока довольны друг другом, отстегивает им Бурят положенное — порядок. Чуть что не так — война. Случались перестрелки, аресты боевиков Бурята или Алика Попа, но срабатывали деньги, и людей отпускали. Однако два медведя в одной берлоге не живут. Развязка недалека. Ты спрашиваешь о задачах, конечной цели?.. Она проста. Живут прекрасно, хотели бы жить так и дальше. Они будут вполне удовлетворены, если в верхах власти станут их люди. В любом случае они — в стороне. Ответ придется держать лишь тем, кто наверху, чья подпись на документах, те, под крышей которых обделывались делишки.
Они добились немалого, — сказал Саргачев. — Похоже, дела твои неважные?
Хочешь сказать, коготок увяз, всей птичке пропасть? — усмехнулась Лариса.
Что лично ты хочешь от жизни? — вопросом на вопрос ответил Валерий.
Совсем недавно, года два назад, на подобный вопрос я ответила так: богатство, власть, свобода духа. Теперь скажу несколько иначе: хочу жить. Просто жить, ни от кого не завися.
Наши идеалы одинаковы, — скупо улыбнулся Саргачев, глянул в окно и добавил: — Светает. Пора ехать.
Дача большая. Две спальни, — прозрачно намекнула Лариса, но Валерий, словно не услышав ее слов, поднялся, заметив при этом:
Андрея необходимо отправить за границу. Вояж должен принести большие деньги. А ехать Андрей должен обязательно с Павловым.
Мы собирались втроем.
Ты лучше займись своими прямыми обязанностями.
И когда прикажешь их отправлять? — съехидничала Лариса.
Не раньше, чем разберусь со своими и твоими делами, — словно бы и не заметив ехидства в ее голосе, ответил Саргачев.
А если поторопит полковник Павлов?
Перебьется. До встречи.
Саргачев уехал, а Лариса, лежа в постели, смотрела и высокий потолок, освещенный солнечным отражением от зеркала, и впервые за долгое время ей было покойно, словно нездешний горный дух проник в душу, и снова подумалось о том, что наконец-то явился тот человек, которого она втайне ждала: он не даст в обиду, умрет, но защитит.
2
В Гонконг прилетели в четвертом часу утра. Турецкий как сел в кресло, так сразу и уснул. Позволил себя разбудить лишь в Монголии, в аэропорту Улан-Патора, где самолет совершил посадку.
Прилетели?
Вылезай. Верблюд подан, — весело откликнулся Грязнов.
Какой верблюд? — спросонья плохо соображая, спросил Турецкий.
Двугорбый! Или тебе одногорбого подавай?
Турецкий уткнулся в иллюминатор, прочел названии монгольской столицы, голубеющее крупными неоновыми буквами на фасаде аэровокзала, обернулся к Славе.
— А ты, смотрю, ха-аро-ош, — щелкнул он себя по горлу.
— На холяву почему не выпить? — расплылся в улыбке Слава. — Несут и несут. Вино, водка, коньяк... Хочешь? — достал он откупоренную бутылку коньяка. — И закусончик имеется.
