Да как сказать. Вроде созрел, — рассмеялся Грязнов.
Расскажи. Посмеемся вместе.
Лиля, будучи на конференции, ты узнала «короля казино»?
Какая еще конференция? — нахмурился Турецкий.
Всероссийская. По социальным проблемам. Связанная с хроническими неплатежами зарплаты. Вела вице-премьер Стрельникова, — пояснил Грязнов.
Ты-то что на ней забыла? — удивился Александр, обращаясь к Федотовой.
Пригласили. Видимо, по привычке. Как-никак четыре годика у них пахала. Остались друзья, подруги, ну и зашла. «Король» там был. Но теперь снова в ранге корреспондента телевидения.
Снова, — подтвердил Слава. — Что любопытно. В прошлом разговоре я дал осечку. Не ошивается Роберт Вест, а ошивался. За последние три месяца, насколько мне известно, он побывал в казино не более четырех-пяти раз. Охрана заменена. Раньше были люди Алика Попа, чьи теперь — не знаю. Играл крупно. Думаю, не стоит говорить...
Но стоит, — перебил Турецкий. — Гони дальше.
Роберт Вест стал не только снова спецкором телевидения, но особой, приближенной к вице-премьеру. Госпожа Стрельникова дает интервью только Весту, он присутствует на великосветских и официальных приемах...
В чем разница-то? — заинтересовался Турецкий.
Великосветские — значит вроде как семейные, а официальные по телевизору показывают...
Грязнов, теребя черную бабочку, поднял глаза к потолку.
О чем задумался, дитына? — с усмешкой спроснл Александр.
Думаю, по какой такой причине «король казино» стал личностью, особо приближенной к вице-премьеру?
Вопрос, конечно, интересный, — растягивая слова, произнес Турецкий. — Не ответишь ли ты, Лиля?
Я же говорила. Друг детства.
Почему обязательно друг детства должен быть приближенной особой?
Так повелось. Он же всего спецкор. А какой солдат не мечтает стать генералом? К слову, госпожа Стрельникова может и не знать, что Роберт Вест — «король».
Лиля говорила тоном, из которого невозможно было понять, серьезно она излагает свои мысли или подшучивает, заводит мужчин.
Ну ты даешь, Лиля! — поверив в серьезность, проговорил Грязнов.
Не знал же, к примеру, Александр Борисович, пока ты его не просветил. А уж если Турецкий не знал!..
Не интересовался, — отбил укол Турецкий.
Вопросик, — поднял руку Грязнов. — Почему он не стал этой особой раньше? Скажем, тогда, когда посиживал во дворе с алкашами?
Вижу, ты всерьез занялся «королем», — улыбнулся Турецкий.
Работаем потихоньку.
Лиля промолчала, лишь в глазах ее засветилась довольная смешинка.
Пусть так, не знала она, — махнул рукой Слава. — Но о том, что друг детства — владелец загородного дворца со всеми удобствами, двух новеньких иномарок и квартиры, где живут-поживают «бобры» скороспелого помета, Стрельникова не знать не могла.
Дама шутит, — сказал Турецкий. — Заводит нас... дураков.
Не до шуток, друзья, не до шуток, — важно ответил Слава и поправил бабочку.
Ты-то куда собрался? На какой прием? — спросил Турецкий. — Ха-а-ро-ош...
На творческий вечер Андрея Васильева. Только для избранных. Форма одежды — смокинг, белая рубашка, бабочка. Дом кино. Белый зал.
Попал, значит, в избранные...
Работаем, — снова повторил Слава.
Там и встретимся. В Белом зале, — сказала Лиля, вставая.
С ног до головы Грязнов оглядел женщину в прокурорской форме.
В этом и пойдешь?
Лиля достала пригласительный, развернула.
Про одежду вроде ничего нет.
Турецкий взял пригласительный, осмотрел со всех сторон.
Красиво состряпан. Ишь ты, золотые буквы... Работайте. И ждите от меня привета. Из Гонконга.
Летишь один? — заинтересовался Слава.
С полковником Саргачевым.
А я?
Ешь ананасы, рябчиков жуй! После вечера небось банкет закатят. На то и избранные.
Ты полмира объездил, а я нигде не бывал!
Кто тебе мешает? Прокатись.
Хочу с тобой.
Можно со мной, — подумав, согласился Турецкий. — Но за собственный счет.
Когда летим? — деловито задал вопрос Слава.
Я — послезавтра. Ночным. Ты — не знаю.
Значит, я тоже послезавтра и тоже ночным, — решил Грязнов. — Ты же знаешь, что визы теперь для меня не проблема.
Ладно, — отмахнулся Турецкий, не приняв всерьез слова друга. — Правильным путем идете, товарищи, — перешел он на прежнюю тему. — Вопрос, который задал Слава по поводу особой приближенности «короля» к вице-премьеру, очень и очень любопытен. Если хорошенько вдуматься, нехорошие мысли возникают...
Тем более что для этого у меня имеются некоторые основания, — вставила Лиля.
Поделилась бы.
Я как-то сказала, что Ларису Ивановну в тесном кругу мы называли Мата Хари, а у вас все — мимо ушей.
Я запомнил, — сказал Грязнов.
Турецкий открыл ящик стола и молча выложил книгу Черняка «Пять столетий тайной войны».
Прошу извинить, — удивилась Лиля.
Меня больше интересуют основания, — сказал Турецкий.
Когда меня включили в вашу бригаду, Александр Борисович, вице-премьер отпустила меня с видимым облегчением и нажала на свои связи, чтобы я стала именно вашим помощником, а не помощником какого-нибудь другого «важняка». Она даже звонила зам-прокурора по кадрам.
Это называется — без меня меня женили! — рассмеялся Александр.
Еще женят, — буркнул Грязнов, посмотрел на женщину, на «важняка» и заметно смутился. — Это я так, без задних мыслей.
Было что-то неладное в документах вашей организации? — посерьезнел Турецкий.
Документы были и, надеюсь, остались в полном порядке.
Широко стала жить госпожа Стрельникова?
И этого не скажу. Но уверена, может жить широко.
Запахло жареным, — потер ладони Грязнов.
Турецкий раскрыл книгу, нашел главу и прочел:
«Легенда о Мата Хари». Легенда! — Александр перевернул страницу. — Ага! «После смертного приговора, вынесенного Мата Хари, прокурор Морине заметил одному другу: «Ба, все улики в этом деле гроша ломаного не стоят!» Вот тебе и Мата Хари!
Разве я в чем-то официально обвинила госпожу Стрельникову? — спросила Лиля. — Она действительно может жить широко на средства, скажем, любовников.
Значит, у вице-премьера имеются любовнички? — хохотнул Слава.
