Клуб «Белые колготки» находился в тридцати километрах от Таллина, в сосновом лесу, близ небольшого городка Маарду. Добираться пришлось на электричке.
Сойдя на небольшой станции, Рейн попытался расспросить окрестных жителей, как пройти к клубу. Но, едва заслышав название «Белые колготки», они испуганно шарахались от него.
«Ничего себе, – подумал Рейн, – неужели эти девицы нагнали на людей такого страха?»
Только одна древняя старуха после долгих уговоров показала Рейну дорогу.
Было уже около шести вечера, когда он вышел на широкую лужайку, где начинался забор, за которым, судя по всему, были владения «Белых колготок». Бетонная стена примерно метра три высотой была увенчана широкой спиралью блестящей «стежки» – так назывался усовершенствованный вариант колючей проволоки. Судя по фарфоровым изоляторам, к которым крепилась проволока, по ней был пропущен ток.
«Просто какая-то крепость», – подумал Рейн.
Однако никаких ворот, о которых говорила бабка, не было. Он решил идти вдоль стены, пока не набредет на вход.
Смеркалось. С противоположной стороны стены доносились короткие отрывистые выкрики, стук каблуков и металлическое бряцание, подозрительно напоминающее щелчок взводимого затвора. Идти было страшновато, тем более что Рейн не знал, какой прием его ожидает, когда он наконец дойдет до ворот. Вряд ли бы его встретили особенно радушно. Судя по всему, за высокой каменной стеной жили дамы суровые, решительные и к хлебосольству не расположенные. Несколько раз Рейн собирался повернуть назад, но все-таки продолжал идти по узкой тропинке вдоль забора.
Неожиданно над его головой зажглись фонари, осветив тропинку. А через несколько минут Рейн подошел к массивным металлическим воротам, крашенным масляной краской. Он уже протянул руку к клавише электрического звонка, когда на его плечо легла чья-то тяжелая рука.
Обернувшись, Рейн увидел двух рослых бабищ в полевой военной форме и с десантными АКМ наперевес.
– Тебе чего тут надо? – недружелюбно спросила одна из них.
– Я ищу Диту… Диту Силларт, она член вашего клуба.
– «Клуба», – передразнила та, что до сих пор держала свою широкую ладонь на его плече. – У нас не клуб, а военно-спортивное объединение «Белые колготки». Ясно тебе, хлопчик?
Она говорила по-эстонски с заметным славянским акцентом, из чего Рейн сделал вывод, что в число «Белых колготок» принимают отнюдь не по национальному признаку.
– А внутрь попасть можно?
Девки в форме неприятно захихикали:
– Попасть-то можно… Да боюсь, тебе не понравится. Народ у нас грубый, девушки любят пострелять или там ножички покидать. Могут задеть ненароком.
– Как же мне Диту найти?
– А зачем тебе Дита?
Рейн замялся:
– По делу она мне нужна. По очень важному делу.
– По важному, говоришь? Знаю я ваши «важные дела». Лишь бы девушку соблазнить.
– Ну да, вас соблазнишь… – попытался пошутить Рейн. – Чуть что не так, бах-бах из автомата…
– Это точно, – вздохнула та, по-прежнему не снимая руки с плеча Рейна. – Мы девушки прямолинейные, если что не так, можем и очередью… Но все равно у нас нежные, ранимые сердца. Вот послушай, как бьется…
Она положила ладонь Рейна на свою необъятную грудь, обтянутую камуфляжкой.
Рейн поспешно отдернул руку:
– Девочки, мне бы Диту найти…
– Ну вот, только появляется приличный мужичонка, сразу оказывается, что он уже занят. Эх, планида… – Она деланно вздохнула. – Ну вот что. За ограду мы тебя, конечно, не пустим. Нечего тебе там тусоваться. А я сейчас позвоню, если она на базе, выйдет сюда.
– Строго у вас тут.
– А это чтоб всякие фраера здесь не вертелись. – Она достала из кармана маленькую телефонную трубку и набрала несколько цифр.
«Сотовый телефон», – машинально отметил про себя Рейн.
– Марта, тут Диту какой-то спрашивает… – Она отвернулась от трубки и спросила Рейна: – Кто такой и зачем пришел?
– Скажите, из академии.
– Из академии… Ага… Блондинчик… – Если бы фонарь светил ей прямо в лицо, Рейн обратил бы внимание, что по нему пробежала небольшая тень. – Слушаю… Ладно… – Подождав несколько минут, она нажала кнопку отбоя: – Нету твоей Диты. Улетела на соревнования. Будет не скоро. Понял? – Рейн кивнул.
– Так что давай мотай отсюда. – И она показала автоматным дулом в сторону леса.
– Очень жаль, – развел руками Рейн, – как до станции добраться, хотя бы объясните.
– Как пришел, так и добирайся.
– Ну ладно… Послушайте, девочки, а это правда, что вы все время в белых колготках ходите?
– Да, – хохотнули они. – В белых. Пока глиной не заляпаем. Давай-давай топай.
В Таллин Рейн добрался уже к ночи.
«Все, пора возвращаться в Стокгольм. Здесь становится слишком опасно».
Конечно, обидно было уезжать, не разыскав убийц. Но делать было нечего – силы были слишком неравны.
Но мечта сейчас была одна – завалиться в номер и нырнуть в кровать. Глаза слипались, мысли путались. В таком ритме он не жил никогда, может, только когда познакомился с Ингой и ночи напролет они занимались любовью, а днем он бежал на экзамены и зачеты.
Инга… Мать…
Рейн открыл дверь номера и застыл на пороге – силуэт женщины шагнул ему навстречу.
– Инга?… – неуверенно спросил Рейн.
На уровне груди темного силуэта что-то ослепительно сверкнуло, удар сбил Рейна с ног и последнее, что он видел в своей жизни, были белые, как смерть, колготки…
АЛЛА
Уже почти под утро Петя с Нюрой поднялись с постели, оделись и вышли на улицу. Милиция разъехалась, оставив лишь двоих постовых. Петя и Нюра обошли забор кругом и остановились у той самой калитки, которую обнаружил Петя в самый первый день своего пребывания во Владивостоке.
Нюра прижала к губам указательный палец.
– Только тихо! Если нас с тобой здесь обнаружат, обязательно дело пришьют. – Она достала из кармана ключ и осторожно отперла калитку. Хорошо смазанные петли не издали ни звука. И они вошли во двор.
Противопожарная пена, опав, превратилась в желтоватые лужи едкой, зловонной жидкости. Петя внимательно смотрел под ноги, в круг, образованный лучом карманного фонарика, чтобы не пропустить какой-нибудь улики.
– Надо зайти в дом, – прошептала Нюра.
Собственно говоря, от дома остался только бетонный каркас, все остальное рухнуло. Кое-где сохранились междуэтажные перекрытия и держащиеся на честном слове лестницы.
«Вряд ли мы здесь что-нибудь отыщем», – подумал Петя. Под ногами скрипели лишь обломки кирпича и куски искореженной арматуры.
