Поляков улыбнулся:
– Боюсь, что да… Мне нужно пару твоих толковых ребят. Чтобы грамотно организовать досуг.
– Для чего именно?
– Для стрельбы по тарелочкам.
Терапевт хмыкнул:
– О чем ты говоришь! Для тебя, старик, все что угодно. А ты мне покажешь эти тарелочки?
Поляков отрицательно помотал головой.
– Это довольно далеко от Москвы.
– Оберегаешь старого друга от излишних знаний? Чтобы еще больше не состарился? Ценю. Но действительно по тарелочкам или по «бегущему кабану»?
ЭКСПЕРТИЗА
Спустя час, разобравшись с подъехавшим наконец нарядом милиции и «скорой помощью», они отправились к даче Киряковых. За рулем временно экспроприированного «фольксвагена» теперь сидел Турецкий. Ботаник сжимал в руках оправу от очков, как драгоценную реликвию.
По милицейской связи Турецкий попытался было связаться с Грязновым, но тот почему-то молчал. Сведения о его местонахождении были самые противоречивые…
Заметившие Турецкого, дирижер филармонии и его жена – «вторая скрипка» помахали как старому приятелю. Возле дачи Киряковых стояло несколько машин, в саду отдыхал грустный капитан, а в подвале конечно же орудовал Грязнов. Он провел туда свет, притащил кресло-качалку и с помощью пачки «Кэмела» и крохотной фляжки наблюдал за работой двух хмурых мужчин и такой же женщины. Эти трое колдовали вокруг стеллажа с аппаратурой. Они что-то припаивали, меняли какие-то микросхемы, устанавливали реле, включали-выключали, считывали информацию со своих приборов и мрачнели буквально на глазах. Причем полное фиаско было с первого же взгляда ясно каждому, кроме самого Грязнова.
– О, Саня, кто это тебя так разукрасил? Натурально, я все сделал, что ты просил, – доложил он. – Специалистов пошерстил, собрал самых лучших.
Турецкий не схватился за голову только потому, что чудовищно устал.
– Вот эти двое мужиков из гарантийной мастерской «Сони», а дама – из НИИ радиоэлектроники. Не буду тебя утомлять их фамилиями, потому что сейчас нам важен результат.
– А результат есть? – поинтересовался Турецкий.
– Результата нет, – честно признался Грязнов. – Но будет. Я им показал, как это подземелье закрывается и… ну, в общем, предложил поторопиться.
Специалисты по радиоэлектронике нервно озирались на этот разговор.
– Ну вот что, – решил Турецкий, – давай в шею их отсюда. И где хочешь найди мне очки на минус восемь диоптрий.
Через четверть часа вооруженный огромной лупой ботаник лазил вверх-вниз по стеллажу и, ни секунды не раздумывая, перечислял:
– Здесь есть сотовая связь, причем довольно изощренная и… спутниковая.
– И все? А это что? – тыкали пальцами московские сыщики.
– А это аппаратура, которая посылает сигнал. Эта модель, конечно, не типовая, такого никто не делает. Индивидуалка. Тут такие фишки есть, впрочем, вы не поймете… В общем, очень крутые усилители.
– Что это может значить? Объясняй как для дебилов.
– В целом тянет на станцию. Такую маленькую, симпатичную, мобильную. У нас похожий комплект недавно был. Я сам его от первых винтиков собирал, – совсем по-ребячески похвастался ботаник.
– Вот как? – насмешливо поинтересовался Турецкий. – Кто же был заказчиком?
– Да я почем знаю. О, и номер совпадает! – приятно удивился ботаник. – Так это ж моя станция и есть!
– Надо же, какая встреча на Эльбе. Когда ты ее собирал?
– Десять дней тому, – покопался в памяти ботаник.
– А на хрен она вообще нужна?
– Очень удобная вещь в хозяйстве. Многопрофильная, я бы сказал. Ну, можно, например, сразу несколько факсов отправить или получить. А можно и кое-что другое отправить…
– А именно?
Ботаник замялся.
– Парень, я бы от души посоветовал тебе не быть кретином. Помнишь «фольксваген»?
– Ну можно… с помощью этой штуковины на тот свет отправить кого-нибудь, если… он пользуется радиотелефоном… Надо только ему позвонить. И все.
– Как – позвонить? – осторожно спросил Турецкий.
– Как, как – в рельсу! – неожиданно обиделся ботаник. – Существует определенная резонансная частота. С помощью наведения этой аппаратуры на объект формируется незамкнутая цепь. При попадании кодового сигнала – то есть элементарного телефонного звонка – на резонансную частоту цепь замыкается и возникает напряжение двенадцать вольт. Для человеческого уха этого достаточно, чтобы отправить на тот свет и все остальное тело.
Турецкий с Грязновым переглянулись. Грязнов мягко сказал:
– Ты, парниша, кажется, сам не соображаешь, что несешь. Натурально.
– А можно сделать обратную операцию? – быстро спросил Турецкий. – Найти, ну запеленговать, что ли, человека по его радиотелефону?
– Какой номер? – беспечно спросил ботаник.
Через семнадцать минут работы, сделав четыре примерных пеленга на радиотелефон Герата, Грязнов, Турецкий и ботаник определили квадрат площадью несколько десятков метров – к юго-западу от них и километрах в восьмидесяти.
– Слава, бери своих ментов, и дуйте туда. Виталика возьмите с собой, мало ли что. Как только что-нибудь найдешь, хотя бы даже один радиотелефон, сообщи мне. Я могу быть дома, в «Горизонте» или в больнице.
– Только остановимся возле обувного? – жалобно спросил ботаник. – Я бы себе купил чего-нибудь.
– А вы, – Турецкий подошел к оперативнику, – будьте любезны, сделайте несколько полезных для общества вещей: задержите директора фирмы «Свет», но пока не трогайте, я сам допрошу. Вот это, – он достал свой платок с «жучком», – на дактилоскопию, тут должны быть его пальцы. Если они стерлись или их вообще не было, – придумайте как-нибудь. И второе: по горячим следам выбейте все, что можно, из парня, которого я подстрелил. Протокол немедленно пришлите мне. За ботаником установите постоянное наблюдение. Лады?
Оперативник грустно кивнул.
МАССАЖ
– Эх, Алка, что бы я без тебя делал!
Совершенно голый Гиббон лежал, распластавшись на своей тахте, и покрякивал от удовольствия. Его тело после сильных рук массажистки стало розовым, а многочисленные татуировки – темно-пурпурными. Очередной ночной приступ ревматизма прошел, и он чувствовал себя наверху блаженства.
– Ничего мне, кроме тебя, не помогает.
Красавица вытирала выпачканные мазью руки белым вафельным полотенцем.
– Да уж я стараюсь, Осип Петрович, как могу.
– Хорош-шо. Ничего не болит. А что там с Чугурским рудником? Разобралась?
– Все в порядке, Осип Петрович. Давеча человечек мой приехал оттуда. Навел порядок.
