– Прошу простить. Наши коллеги иногда стараются сверх меры. Я был вынужден прибегнуть к такому способу, чтобы о нашей беседе никому не стало известно. Кстати, это в ваших интересах. И в интересах дела, которое вас так привлекает.
Мяяхе снова ответил ничего не значащим кивком.
– Я веду дело о катастрофе парома «Рената», – продолжил Марченко. – И до нас дошли сведения, что вы со своей стороны предпринимаете какие-то попытки расследовать это дело. И в интересах следствия я хотел бы узнать, удалось ли вам что-нибудь выяснить. Может быть, ваши сведения могли бы помочь нам.
– Хорошо, – сказал Рейн. В конце концов, рано или поздно, им бы все равно заинтересовались. И он рассказал Марченко о своих догадках, о встрече с Рюйдэ и о похоронах Бурцева. В общем, ничего особенного.
– Те версии, о которых вы рассказали, мы уже проработали. И могу вам со всей ответственностью сказать, что они ни к чему не привели. Версия о возможном взрыве на «Ренате» остается в числе рабочих, но появляющиеся новые сведения ее никак не подтверждают. Скажу больше, опровергают. – Это было чистым блефом. Обломки «Ренаты» были только вчера посланы на экспертизу, и никаких заключений еще сделано не было. – Я понимаю ваши чувства. Вы потеряли родных, и желание добиться справедливости совершенно естественно. Но именно для этого и существует следствие. Мы профессионалы и обязательно докопаемся до причин этой страшной катастрофы… – Марченко помолчал, раздумывая, что бы ему еще такое сказать. – Мы работаем для вас.
Рейн не мог скрыть улыбку:
– Да, я вас очень хорошо понимаю.
– Прекрасно. Тогда вы должны отдавать себе отчет, что ваши действия могут серьезно помешать следствию. И вообще, поставить под вопрос его успех. Вы – врач, а мы – криминалисты-профессионалы. Так пусть каждый занимается своим делом. Согласны?
Рейн снова промолчал.
– Я уже не говорю о том, что вы просто не имеете права заниматься расследованием на территории суверенной Эстонии. И если мы вас задержим по всем правилам, никакое посольство не поможет. Так что я предлагаю вам ехать домой в Стокгольм и ждать результатов официального расследования. Заметьте, – Марченко поднял указательный палец, – пока только предлагаю. У меня есть документы, по которым я могу возбудить против вас уголовное преследование. – Он постучал пальцем по толстому листу плексигласа, покрывающему его письменный стол. – Но я пока что не буду давать этим материалам хода. Пока что. При одном условии. Вы покинете Таллин в течение суток.
– Вы не имеете права выдворять меня, – заметил Рейн.
Марченко скривился в неприятной ухмылке:
– А я вас и не выдворяю. Пока что я вам это просто предлагаю. Но повторять я больше не буду. И следующая наша встреча, если она произойдет, будет оформлена со всеми формальностями. Дайте я подпишу ваш пропуск.
Когда Рейн Мяяхе ушел, Марченко еще некоторое время, перед тем как вызвать служебную машину, размышлял, сидя за своим столом.
«Думаю, что я его напугал. Наверняка завтра же уедет в свою Швецию. Эти иностранцы очень боятся неприятностей с властями и стараются всячески их избежать».
На следующее утро Марченко сообщили, что первым рейсом авиакомпании SAS Рейн Мяяхе отбыл в Стокгольм.
– Ну и хорошо, – Марченко облегченно вздохнул и снова достал учебник эстонского языка.
АФГАНЦЫ
Грязнов проспал одиннадцать часов подряд и, кажется, наконец выспался.
Машина пришла за ними в половине двенадцатого. Жара в это время была уже приличная.
«Могли бы и джип прислать», – покапризничал про себя Грязнов. «Хорошо, что не джип, светиться ни к чему», – подумал Турецкий.
До Лечсанупра, куда отвезли Трофимова и Вэллу Климову, добрались минут за двадцать. Госпиталь производил очень приличное впечатление, по крайней мере снаружи.
– Турки небось строили, – съязвил Турецкий.
– Откуда вы знаете? – удивился водитель «Волги».
Их встретил оперативник.
– Ну как? – спросил Турецкий непонятно о чем.
– Ночью сделали операцию, – вздохнул оперативник, капитан, – пулю достали.
– Какую пулю, нога же была чуть задета?!
– При чем тут нога? Пуля засела в плече.
– Я о Климовой спрашиваю.
Капитан расстроился еще больше.
– Ее родственникам сообщили? Кто-нибудь хотел навестить?
– Какое там, нету никаких родственников.
– Что, вообще?
– Начисто. Детдом, – объяснил капитан.
– Как это романтично! Такая карьера из ничего, – позавидовал Грязнов. – А как она сама?
– Доктора говорят, ослепла. То есть пока ослепла. Короче, не ослепла. В подвале было темно, сколько она там пробыла, никто не знает. Но зрение вроде бы должно восстановиться.
– А все остальное?
– Тоже. Но к ней нельзя пока. Принципиально – ничего серьезного, ну то есть угрожающего. Но по мелочам – слишком много м-м… неприятностей. Шок, и все такое.
Турецкий вспомнил ожог от сигареты. Да уж, неприятности…
– А Трофимов?
– Андрюха-то? Да что ему сделается. Оперировали, я уже сказал, ночью, пулю достали. Хотя есть, конечно, некоторые осложнения: ключица раздроблена. Но его уже сегодня куча народу навестила.
– Значит, на ногах он в ближайшее время не будет.
– Пожалуй, да. Сейчас уже проснулся. Ждет вас не дождется, прямо как барышню на свидание.
– Ну а как баллистика? – спросил Турецкий. – А дактилоскопия нашла что-нибудь?
– Оружие никакого отношения к убийству Малахова не имеет, – тяжело вздохнул капитан. – И даже в розыске не значится. Разве только «узи» – в Израиле где-нибудь. А дактилоскопия… В доме пальцев чужих, помимо тех, что от двух трупов, конечно, хватает. Но они тоже нигде не светятся. Вот вся информация на Герата, – он протянул довольно тоненькую папочку.
– И это все?!
– К сожалению. Что еще? Дача Киряковых под постоянным контролем… Я поехал, буду в управлении, если нужен.
– Знаешь что, – задумчиво обронил Грязнов перед лифтом. – Я туда не пойду, – он кивнул наверх. – Зачем? Мои соболезнования и приветы сам передашь. А я бы лучше чем-нибудь стоящим в городе занялся.
– Лады, тогда вот что. Прошерсти крутые мастерские, я не знаю, может быть, гарантийные ремонты всей этой зарубежной электроники или какие тут НИИ есть, на предмет наших подпольных «коллекционеров», может, чем помогут. Черт, на что в Москве минуты уходят, здесь – на всю жизнь растягивается. Понял, чем надо заниматься? Впрочем, тебе ж это не в новинку, – хмыкнул Турецкий, намекая на грязновских умельцев из бюро «Слава» – См. роман Ф. Незнанского «Контрольный выстрел» (М., 1996).».
