— Я не собираюсь этим заниматься, — сказала Нина. — Ты узнал про Феликса?
— Да, — сказал Бук — Это было проще. Его похоронили на Востряковском кладбище.
— Как туда добраться?
Бук достал из сумки сложенную карту Москвы и протянул Нине.
— Дорога на Востряково указана на карте. Сложнее будет на кладбище. Там прилагается план, где расположена могила, но разобраться будет непросто.
— Я разберусь, — сказала Нина.
— Там стоит пирамидка со звездой, — сообщил Бук — Он что, сам так хотел или товарищи распорядились? Имя написано масляной краской, дата смерти указана неправильно. Неприятное впечатление от всего этого.
— Мы еще поставим ему памятник, — сказала Нина. — Он заслужил.
— Во всяком случае, сейчас тебе возникать не стоит, — сказал Бук — Дело, как выяснилось, еще не улеглось. Совсем недавно совершалась эксгумация, его похоронили во второй раз буквально неделю назад.
— Они подозревают убийство? — насторожилась Нина.
— Судя по всему, — кивнул Бук — Почему ты ничего не ешь?
— Я сыта, — сказала Нина. — Ты приготовил мне ужин на двоих?
Бук прожевал, положил вилку и сказал:
— А все-таки хотел бы я видеть твою племянницу.
— Она в машине, — сказала Нина. — Если ты проводишь меня, то сможешь даже познакомиться с нею.
Бук усмехнулся и покачал головой. Он указал пальцем туда, где неподалеку, укрытый от посетителей, стоял небольшой телемонитор, на экране которого как раз была Аня, сидевшая в машине Нины.
— Все-то ты видишь, — усмехнулась она.
47
Андрея Тверитина брали в номере гостиницы, где он проживал, приехав в Воронеж из Баку по настоятельному требованию наркодельцов. Акция эта для гонца была провальной изначально, потому что клиентов в Воронеже у бакинцев не было, да и вез он вовсе не наркотики, а зубной порошок в пластиковых пакетах. Эти жлобы пожадничали на организации дела, и, будь этот самый Тверитин более осторожным человеком, все бы сорвалось еще в самом начале.
Зато уж захват Грязнов организовал просто классический. Сначала на Тверитина вывели гостиничную проститутку Клаву, а когда она к нему поднялась, то «забыла» закрыть дверь на замок Оперативники вошли, когда Тверитин уже лежал под простыней в чем мать родила и покрикивал нетерпеливо на копавшуюся Клаву. Кроме зубного порошка у него нашли пистолет, деньги в валюте и настоящий наркотик для личного потребления. Документы у него были выписаны на имя гражданина Российской Федерации, что придавало задержанию какое-то законное основание.
— Ну, гражданин Некрасов, — начал Грязнов свой допрос в Воронеже, — что имеете сказать по поводу найденных у вас наркотиков?
Он к этому времени уже знал, что наркотиков там не было, но надеялся, что сам Тверитин этого не знает.
— Кончай травить, начальник, — сказал Тверитин. — Крути дело, а об остальном мой адвокат позаботится.
— А кто ваш адвокат? — спросил Грязнов с интересом.
— А я и сам не знаю, — отмахнулся Тверитин беззаботно. — Найдут кого-нибудь.
— Хотите сказать, у вас солидные покровители? — спросил Грязнов.
— Уж не слабые, будь уверен, — сказал Тверитин. — Давай я тебе подпишу протокол и закончим это.
Держался он неплохо, это Грязнов отметил, но он ведь еще не все знал о причинах задержания. Вошел эксперт-криминалист и стал снимать у Тверитина отпечатки пальцев.
— А это еще зачем? — удивился тот.
— Для порядку, — миролюбиво объяснил Грязнов. — А вдруг ты никакой не Некрасов, вдруг ты давно разыскиваемый рецидивист. Надо ведь проверить.
Он заметил, как на мгновение Тверитин побледнел, но тут же взял себя в руки и безропотно исполнил все необходимое. Конечно, он был уверен, что его отпечатки пальцев в архиве КГБ и в воронежской милиции их быть не может.
Криминалист, сделав свое дело, ушел, и Грязнов тяжело вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Перейдем к делу, гражданин Некрасов. Документы ваши поддельные, и это заставляет нас поинтересоваться, кто вы есть на самом деле.
— А вот пальчики проверите, — сказал Тверитин насмешливо, — они вам и ответят. Или я рецидивист в розыске, или нет. Если нет, то извольте отстать.
— Допустим, мы их уже проверили, — сказал Грязнов. — И выяснили удивительную вещь. Что никакой ты не Некрасов Эдуард Петрович, а самый что ни на есть Тверитин Андрей Геннадьевич.
Тут он и вовсе побелел и произнес лишь:
— Требую адвоката.
— Оперативный сотрудник Краснодарского краевого управления КГБ, — добавил Грязнов, — уволенный из рядов за совершение ряда преступлений, одно из которых так и осталось нераскрытым.
Тверитин молчал, тяжело сопя.
— Я имею в виду убийство капитана Ратникова и членов его семьи, — закончил Грязнов.
— С-с-суки, — прошипел Тверитин с ненавистью. — Они же меня сдали, как скота на бойню!
— Начинаешь понимать, — одобрил Грязнов. — Это хороший знак. Теперь мы с тобой, Андрюша, поедем в Москву и продолжим разговор там, ага?
— Мне нечего сказать, — произнес Тверитин убито. — Слушай, начальник, сколько ты хочешь? — спросил он вдруг. — Хочешь полета грандов? Закрой ты эту канитель, не выйдет у тебя ничего, гадом буду.
— Если не выйдет, так чего же ты отстегиваешь? — удивился Грязнов.
— Да не уголовное это дело, — сказал Тверитин с досадой. — Знаю я, кто может то дело по новой раскрутить, тут компромат собирается, понимаешь? Нас большой человек прикрывает, под него и роют. Не будет тебе тут лавров, мамой клянусь!..
Последнее он произнес почти с азербайджанским акцентом.
— Ты погоди, — сказал Грязнов. — Мы еще должны твоего приятеля дождаться, что еще он скажет. Может, он еще полета грандов подкинет, вот тебе и сумма.
— Жорик не такой тюха, как я, — возразил Тверитин. — Его сюда мильоном не заманишь, у него нюх на засаду есть.
— Поживем — увидим, — сказал Грязнов мудро.
Уже на другой день Андрей Тверитин был на допросе в Генеральной прокуратуре у меня, и присутствовавший Слава Грязнов сиял, как именинник. Тверитин был небольшого роста, невзрачный, узколобый, и я бы ни за что не заподозрил в нем лейтенанта КГБ. Скорее, он походил на вора-карманника.
— Не, мужики, — говорил он отрешенно, — тут я не игрок. Тут пошла политическая склока, и мне перо в бок в камере получать неохота. Сажайте меня за что хотите, но показаний я давать не буду.
— На кого это ты все время намекаешь? — насторожился Грязнов.
— А ни на кого не намекаю, — сказал Тверитин. — Болтаю просто. Вы меня сажать будете?
